Спросите у бабушки Сидзуки - Ситири Накаяма

– Второкурсница юридического факультета, а только что выступила с таким нелепым предложением. Стремишься стать частью мира юриспруденции, а не знаешь, что такое процедура импичмента… Для меня как члена твоей семьи и старшей подруги нет ничего более грустного и жалкого!

– Я… я знаю! Официально это называется судом импичмента, это постоянная организация, созданная на основе шестьдесят четвертой статьи конституции. Ее члены принимают решение об увольнении судьи, который вынес неверный приговор, из Квалификационной коллегии судей.

– Я не об этом. Я про то, как в действительности это происходит. Все дело в том, что прошло уже более шестидесяти лет с момента создания этой организации, но сможешь ли ты ответить, сколько было импичментов и сколько – судов?

Мадока не смогла ответить, она лишь хватала губами воздух и вдруг поймала на себе холодный взгляд Сидзуки.

– Запросов было пятнадцать тысяч, а реально проведенных судебных процессов всего восемь. Ну что, это имеет какой-то смысл?

– Э-э-э… Условия обвинения какие-то строгие или что?

– И это тоже. Думаю, тебе поможет третий абзац семьдесят шестой статьи конституции.

– «Все судьи по своему законному праву действуют самостоятельно в соответствии со своей совестью и ограничены только конституцией и законом».

– Вот так. И этот факт, как указано в статье семьдесят восьмой, тоже является основанием того, что статус судьи защищен и не может быть отозван, если не был проведен суд… Однако причин для проведения такого судебного процесса всего две: серьезное превышение полномочий и чрезмерное пренебрежение обязанностями, которые могут повлечь за собой потерю авторитета. То есть вынесение ошибочного приговора не является условием предъявления обвинения судье. В целом необоснованность ложного обвинения частично подходит под это описание, но не было ни одного судебного разбирательства по этой причине.

– Ты до этого сказала «и этот факт тоже», да?

– Судов и обвинений в ответ на запросы было чрезвычайно мало. Думаю, это из-за того, что у правительства и законодательства есть некое стеснение по отношению к юриспруденции в лице судов и судей. Если судьи все время будут думать о том, что стоит им вынести ошибочный приговор, как они сами подвергнутся обвинению, то у них появится сопротивление к вынесению смертных приговоров и в целом они не смогут принимать решения хладнокровно. И это вызывает опасения. Один член парламента сказал, что это печальное последствие разделения власти на три ветви, но на самом деле он ошибался. Разделение не означает, что эти ветви не вмешиваются в дела друг друга, суть этого – в общем надзоре посредством системы кабинета министров, рассмотрения нормативных актов на предмет соответствия конституции и судебного импичмента. А сейчас эта система совсем утратила свой истинный смысл. В результате среди судей стало много наивных идиотов, которые вообще не отдают отчета своим действиям, а только восхваляют свое право на самостоятельность, как какое-то знамя.

– Идиотов?..

Сидзука тоскливо отвела глаза.

– Идиотов – это еще мягко сказано. Посмотри, этому человеку уже шестьдесят пять лет. Потерянные двадцать лет и его молодость уже никогда не вернутся. И его дальнейшая жизнь, и эти потерянные годы – это просто бесконечная череда страданий. Но судья, который разрушил жизнь этого человека, не получил никаких обвинений.

Мадока слышала весьма правдоподобные слухи от преподавателя по юриспруденции о судье, который не задумывается о последствиях своих действий. Говорят, в одном окружном суде женщина, занимающая пост в отделе по гражданским делам, получает большие суммы взяток от тех, кого признают банкротом. Планы банкротства и реорганизации подлежат утверждению, поэтому все должники с воодушевлением пытаются его получить. Если о банкротстве предприятий станет широко известно, это может привести к ликвидации права на ведение бизнеса, и тогда к ним сразу протянут свои щупальца инвестиционные фонды и компании с иностранным капиталом. И по слухам, эта судья, получая взятки от таких организаций, отдыхает в известных столичных отелях, где для нее подготовлены дорогое шампанское и молодые мужчины. Нет, наверное, раз это у всех на устах и об этом знает даже какой-то университетский преподаватель, то вряд ли это можно назвать слухами, скорее это общеизвестный секрет.

Просто услышав такую историю, испытываешь некоторую досаду, а Сидзуке, которая сама в прошлом сидела в кресле судьи, действительно остается только негодовать.

– Единственное, что я тебе скажу: остается только негодовать – это неверно.

– Что?!

– Если оставить в стороне эти беседы в стиле татэмаэ, вообще-то, меня все это задевает за живое.

Мадока наконец спросила то, что хотела спросить уже долгое время:

– Слушай, почему вообще выносят ложные приговоры?

Сидзука ответила ей удивленным взглядом.

– Бабушка, ты же как-то говорила, что все люди действуют, думая, что именно они правы. Двигаются в соответствии со своей собственной правдой.

– Да, я и правда говорила это.

– И почему же, обнаружив, что собственный приговор или проступок был ошибкой, судьи не пытаются их исправить? Так и в этом деле из новостей – если бы по запросу адвоката сразу провели повторную экспертизу, то и невиновному человеку не пришлось бы проходить через такие страдания и прокурор с судьей не попали бы в такую постыдную ситуацию. Хотя никто и не желал зла другому человеку.

– Все очень просто, – сказала Сидзука без тени воодушевления. – Власть имущий убежден в своей правоте и не простит никого, кто может его правду пошатнуть.

Мадока инстинктивно выпрямила спину. Ведь она тоже не простит никого, кто с ней не согласен.

– Право раскрывать тайны других людей, право надевать наручники и арестовывать подозреваемых, право проводить допросы и право судить. Все это права, недоступные обычным людям. И так как все уверены в своей собственной правоте, те люди, которые не доверяют этой власти, всячески пытаются ею завладеть. Поэтому всех несогласных судьи принимают за зло и стремятся их уничтожить. Но к сожалению, это приводит лишь к гниению этой власти.

Тон Сидзуки был жестким, еще холоднее, чем обычно. Бабушка проявляла строгость и по отношению к делам посторонних, а уж когда дело касалось «своих», была особенно сурова.

– К слову о сменяемости судей и прокуроров – около сорока судей ежегодно переводят в Министерство юстиций. Некоторые из них становятся прокурорами, ведущими расследования или выступающими в судах. И наоборот, бывает такое, что прокурора переводят на должность судьи. Но в таком случае судья и прокурор начинают слишком хорошо ладить. Приходить в кабинет судьи и горячо обсуждать один на один текущее расследование становится обычным делом для прокурора, и звать его на дружеские встречи следственного