Лотос и ветер - Джон Мастерс

лошадях, спрашивал мнения людей, высказывал свое собственное и многое услышал. Он пока не мог сказать, имело ли что-то из этого для него значение. В Бухаре все разговаривали за руку, вполголоса. В каждой чайной или кофейне было трое или четверо мужчин, которые постоянношептались друг с другом. Однажды он расположился так, чтобы без ведома такой группы слышать их разговор. Речь шла о священном тексте, который недавно появился в продаже на книжном рынке. В Бухаре секретность вошла в привычку.

Базары были покрыты крышами, каждая улица в отдельности, из отбитой глины на необработанном бревне. Они образовывали бесконечный туннель с множеством ответвлений, где каждый звук отдавался эхом и удваивался, каждый запах оставался на месте своего рождения, чтобы быть усиленным последующими запахами. И за всем этим стоял шепот. На третий день Робин нашла убежище в тишине под высоким кирпичным куполом книжного магазина. Изучая знаменитый текст, который, как он слышал, обсуждали, он увидел, что человек справа от него, пришедший полюбоваться тем же сокровищем, был торговцем лошадьми из Повинды. Он встретился и разговаривал с этим человеком накануне вечером. Он подумал, что, возможно, это не совпадение, что они снова встретились здесь, поэтому он сказал: «Пусть ты никогда не устанешь!»

Когда с приветствиями пушту, наконец, было покончено, Повинда сказал: «Давайте отойдем в угол. Счастлив видеть вас здесь. Я слышал об одном дельце, которое может вас заинтересовать. Робин вежливо согласился, что их встреча была удачным совпадением. Было очевидно, что Повинда пришел за ним. Когда они устроились, Повинда сказал: «Мне предложили хорошие деньги за то, чтобы я отвез пару русских, мужчину и женщину, на юг, в Афганистан».

«В самом деле? Надеюсь, вы получите свои деньги вперед. Робин думал не о том, что сказал Повинда, а о мотивах, побудивших его это сказать.

«Я не принимаю. Мой бизнес лежит здесь, на севере. Конечно, через несколько недель я вернусь на юг, но не тем путем, которым хотят ехать эти люди. Если я порекомендую им тебя сейчас, не могли бы мы что-нибудь придумать?»

«Думаю, да,» медленно произнес Робин. Бесполезно пытаться оценить мотивы Повинды, пока он не узнает, чего хотят русские. Ему придется принять предложение — но без особого энтузиазма, — а пока просто отметить, что Повинда привел его к нему. Это был не тот след, который он обнаружил сам. Он повторил: «Я думаю, да… возможно, процент? И я куплю у вас всех животных, которые мне понадобятся для поездки? Что-нибудь в этом роде?»

Покупатели медленно перемещались по витрине. Рядом старик громко бубнил себе под нос стихи из Корана, его голос никогда не менял высоты или тона.

Повинда сказал: «Двадцать процентов».

— Десять.

— Пятнадцать.

Робин пожал плечами, и его собеседник сказал: «Кто-нибудь придет к тебе в караван-сарай завтра утром».

* * *

На следующее утро, когда Робин и Джагбир сидели на корточках у маленького костерка в своей келье-сарае, в главные ворота вошел турок и задал вопрос смотрителю. Последний указал на Робина, и тюрк двинулся вперед, лавируя между коленопреклоненными верблюдами и разбросанными кучами навоза. На нем была обычная турецкая одежда с добавлением красного жилета, который придавал им вид ливреи. Он остановился перед Робином и спросил: «Вы Хуссро, торговец лошадьми?»

— Некоторые так говорят.

«Мой хозяин желает поговорить с вами. Он иностранец, русский. Его фамилия Муралев. Приезжайте немедленно.

— Я приду, когда буду готова, — холодно ответила Робин. Жди здесь.

Он неторопливо ел, пока слуга топал и кипел от злости во дворе. В конце, после отрыжки, Робин сказал Джагбиру: «Теперь я пойду с этим парнем». Джагбир хмыкнул. Прошлой ночью они договорились, что он будет следовать за ними на расстоянии и наблюдать за домом, пока Робин не выйдет.

Тюрки провели нас по улицам более полумили к дому рядом с большой площадью Бухары Регистан. Робин скинул тапочки и последовал за турком по узким деревянным ступенькам. В верхней комнате было почти темно. Он остановился за висящим занавесом на верхней площадке лестницы и стоял неподвижно, пока его глаза не привыкли к полумраку. Затем он увидел двух человек, сидящих на подушках в дальнем конце комнаты. Он не мог сказать, насколько высок был этот человек, но, похоже, он был среднего роста. Ему было около сорока пяти лет, и в его тонких светлых волосах виднелись седые пряди. У него был длинный нос, большое усталое лицо и узковатые, несколько сутуловатые плечи. Он носил европейскую одежду, не слишком чистую — белые брюки, сандалии, белую рубашку. Его пальто небрежной кучей лежало на коврах. На нем были очки без оправы.

Женщина была немного моложе, возможно, лет сорока. У нее были густые светлые волосы, широкий рот, красивый короткий нос и светло-серые глаза, широко расставленные на квадратном лице. Ее русская блузка с высоким воротом выглядела необычайно неуместно на фоне красных шелковых шаровар и больших босых ног. Робин уставился на нее, забыв о своих персидских манерах. В этот момент он понял, что она русский агент, и пытался понять, почему он это знает. Но это было бесполезно. Он опустил глаза и стоял в бесстрастном молчании, пока мужчина не заговорил.

«Приветствую! Ты пьешь чай, Хуссро? Эй, там, принеси чай, пожалуйста! Присаживайся. У него был тонкий, скрипучий голос, гнусавый, но не неприятный. Он говорил на классическом персидском с акцентом.

Робин поджал под себя ноги на подушке и по-прежнему ничего не говорил. Ему хотелось еще раз взглянуть на эту женщину. Она не произнесла ни слова и почти не двигалась, но от нее исходила властная энергия. Теперь она заговорила, тоже по-персидски. «Вы приехали из Афганистана? Откуда?

«Мой дом — Гаргара». Он не должен смотреть прямо на нее. Его первый пристальный взгляд можно было бы оправдать удивлением и любопытством.

«Ты знаешь дорогу отсюда до Байха, а также дороги к востоку и югу оттуда? Ее голос был звучным и сильным.

«Достаточно хорошо. Он не знал никаких дорог за Балх, кроме той, по которой ехал из Кабула. Ему придется пересечь этот мост, когда он доберется до него. Несколько вопросов в любом серале сказали бы ему все, что ему нужно знать.

— Наш друг Повинда сказал нам, что вы заинтересованы в том, чтобы помочь нам.

— Возможно, — сказала Робин, обращаясь к мужчине. — Я хочу услышать больше деталей.

Рассказ по-прежнему вела женщина. Она обратилась прямо к нему, ее голос был подобен тенору, ее характер был полностью женственным, но очень сильным, требующим его внимания. Он не смотрел на нее. Он уставился на