Лотос и ветер - Джон Мастерс

Женщина сказала: «Мы, мой муж и я, — для этого нет подходящего слова — мы ловцы птиц. Мы ловим птиц и животных, сдираем с них шкуры и отправляем их нашим друзьям в Россию, которые помещают их в большой дом и дают им всем имена».

Робин пожал плечами. Хуссро не знал, что такое натуралист, и не поверил бы, что такие люди существуют, когда ему объяснили это слово. Он был бы оскорблен, если бы кто-то ожидал, что он поверит в подобную чушь. Он холодно ответил: «Как скажет леди».

Сказав несколько слов по-русски своему мужу, женщина продолжила. «У нас дома есть враги. Они завидуют нам, потому что наш успех делает нас более благосклонными, чем они к Его Величеству царю. Эти враги, которые также являются ловцами птиц, всегда пытаются помешать нам добраться до мест, где обитают редкие птицы и животные. Видите ли, за эту работу можно заслужить почести из рук царя. Если мы не получим почестей, это сделают другие. Все они образованные люди, но даже образованные люди могут быть ревнивыми. Они говорят, что мы доставим неприятности России, если пойдем туда, куда хотим, но их настоящая причина — ревность.» Робин сохранял неподвижное выражение лица. Он знал, до чего доводит страсть коллекционера людей, какими бы образованными и цивилизованными они ни были. Торговец Хуссро, однако, не знал бы или, по крайней мере, никогда не смог бы подумать о мертвых птицах как о разумных объектах такой страсти. Теперь его надлежащий поступок, и это было бы частью ожидаемых от него персидских хороших манер, состоял в том, чтобы придать видимость доверия к этой бессмыслице, одновременно указав, что в свое время он предпочел бы знать правду. Поэтому он сказал: «Действительно, во всех странах есть люди, которые говорят одно, а имеют в виду другое».

Женщина сказала: «Мы хотим отправиться в Афганистан — сначала в Балх, оттуда, вероятно, на восток, мы не уверены. Мы слышали, что в верхней долине Оксуса водятся редкие птицы.

— Как леди услышала? — быстро спросила Робин, обращаясь к мужчине.

«Мы слышим. Таким людям, как вы, мы платим за новости. Мы бываем в этих краях уже несколько лет, время от времени. Что ж, мы хотим поехать, но эмир нам не разрешает. Вы понимаете, что российский чиновник консультирует его по многим вопросам? Этот русский — брат нашего злейшего врага. По его предложению эмир запрещает нам и отдал приказ, чтобы никто не обеспечивал нас транспортом. Ты достанешь для нас пони, организуешь небольшой караван и отвезешь нас? Тайно, ты понимаешь.

Робин погладил подбородок. Эта последняя информация, если она верна, делала вполне возможным, что единственным мотивом, приведшим Повинда сюда, было самосохранение. Лучше процент, чем бастинадо. Он сказал: «Мой бизнес часто приводит меня в Бухару — например, в Повинду. На следующий год или еще через год, когда я вернусь, эмир устроит мне взбучку или прикажет отрезать уши. Или, возможно, он прикажет сбросить меня с башни.» Рядом с мечетью Кок Лумбез была башня высотой в двести футов. Почти каждый день с вершины сбрасывали кричащего преступника.

— Мы так не думаем, — тихо прохрипел Муралев. Советник эмира вскоре будет заменен политическим агентом, и мы знаем, кем он будет — нашим другом. Кроме того, мы будем платить вам так хорошо, что вы сможете позволить себе скучать по Бухаре два-три года».

Теперь Хуссро хотел бы знать правду, стоящую за этой чепухой о ловле птиц, о том, что они должны быть готовы потратить так много денег. Но Робин пока не хотел давить на Муралевых по этому поводу. Пока он колебался, Муралев вдруг сказал: «Вы хороший человек. Я бы хотел пойти с тобой.

В контексте это было странное замечание. Робин заметила, что у Муралева были темные голубые глаза и плохие зубы. В нем тоже было что-то знакомое — воздух, манеры, дыхание отчужденности или одиночества, что-то еще. Муралев сказал: «Если нам нужно, чтобы кто-то был с нами в пустынях и горах, пусть это будешь ты».

Нервы Робина, натянутые до этого момента, расслабились. Он улыбнулся и непринужденно сказал: «Я приду».

Муралевы заговорили по-русски, которого Робин не понимал. Он не слушал и не смотрел на них. Было три возможности. Во-первых, они могли действительно быть натуралистами. Если так, то он напрасно тратил бы на них время, если бы не то, что Муралев был интересным человеком. Во-вторых, они могли быть русскими агентами, которые случайно вышли на него, чтобы он помог им. Это было бы удивительной удачей. Какова была роль Повинды в этом? В-третьих, они могли быть русскими агентами, которые знали, что он британский агент. Тогда какова была их цель? Это не могло быть убийство его, потому что это они могли устроить в Бухаре в любое время за несколько медяков. Должно быть, они хотели навести его на ложный след — либо сразу сбить со следа, либо довести до определенного уровня обмана.

Вся личность женщины кричала ему, что она не натуралист. Оставались две другие возможности, в обеих из которых Муралевы были российскими агентами. И то, и другое ему вполне подходило. Даже ложный запах, если его распознать как таковой, был бы почти так же ценен, как настоящий.

Русские закончили свою дискуссию, и женщина повернулась к нему. «Внимание! Нам нужна верховая лошадь, должным образом оседланная, для нашего слуги. Нам не нужны лошади для себя, потому что они у нас есть. Нам нужны четыре или пять пони или ослов, чтобы нести нашу палатку, постельные принадлежности, еду и оборудование, необходимое для того, чтобы должным образом освежевать птиц и животных. Позже, когда мы доедим нашу еду, мы погрузим шкуры на пони. Ты можешь достать все это для нас? За исключением, конечно, тех, с кого снимают шкуру, которые у нас здесь есть. Она указала на две коробки в кожаных переплетах, стоявшие на полу у стены позади него.

«Я хочу взять свою скрипку,» сказал мужчина. Женщина сделала жест с беспомощной, ласковой улыбкой и ответила по-русски. Она снова повернулась к Робин. — Как скоро вы сможете это устроить?

Робин подумал, прежде чем ответить. «Два дня. На вторую ночь я или мой человек проведем сюда осла и остановимся на минуту во дворе, как будто торгуем вразнос. На осла будут навьючены два пустых ящика, как у вас. Пока он во дворе, поменяйте ящики.

«Хорошо! Превосходно! — воскликнула женщина.

«На