Черный маг - Лейтон Грин

Заявление жреца заставило Грея откинуться на спинку кресла.

– Вы ведь не о гримуаре говорите?

– Вы имеете в виду легендарный «Гримуар Ахримана»? – поинтересовался дастур Завери. – Нет, к сожалению. Я так понимаю, ни одного экземпляра не сохранилось.

– А что вы о нем думаете? – спросил Грей. – Он существовал в реальности?

Старик сделал большой глоток чая.

– Вы позволите задать вам вопрос?

– Конечно.

– Что такое, по-вашему, зло?

– Не знаю, – усмехнулся Грей. – Вечерние новости?

Завери хмыкнул.

– Согласен. Но если вам нужно было бы привести конкретный пример?

Грей взял в ладони свою чашку.

– Растление ребенка.

– Любопытный ответ, – склонил голову набок старик. – Чистый гедонизм как наивысшая форма зла, как антитеза бескорыстия. И откуда, по-вашему, берется такое поведение?

– Я уж точно не стану винить Бога, черта или Ахримана за свои или чьи‑то еще действия, если вы к этому ведете, – заявил Грей.

– Понимаю. Но я чувствую, что вы философ, поэтому почему бы не порассуждать.

Доминик пожал плечами.

– Я бы сказал, все дело в человеческой природе, но не уверен, что действительно так считаю. Множество злых поступков никак не связаны с биологическими функциями или эволюцией. Так и хочется ответить, что корень зла лежит в воспитании, ведь с чего‑то все начинается. Глядя на этот мир, куда легче беспомощно опустить руки, чем попытаться поверить, будто за всякими мерзостями стоит некая руководящая сила.

– Самая удобная дорожка часто ведет не туда, куда нужно, – мягко заметил жрец.

– Считайте меня заблудшим, – развел руками Грей. – Не хочу показаться невежливым, но к чему вы ведете?

Глаза Завери были добрыми, понимающими.

– Потерпите еще минуточку. Допустим, вас попросят выбрать, во что вы верите. В невидимого Бога, чьи пути мы не в силах понять, но кто служит источником зла? Или в то, что никакого Бога не существует, а вместо него мы имеем дело с бессмысленной мультивселенной, которая каким‑то образом создала себя вопреки всем принципам науки?

– Мне трудно поверить в оба варианта.

– Но если бы пришлось выбирать?

– Наверное, первое, – медленно выговорил Доминик.

– Тогда, если позволите, резюмирую. Вы считаете, что некоторые поступки, как, например, упомянутое вами растление, действительно являются злом. Однако при этом вам кажется невозможным, чтобы Бог, у которого есть хоть капля человечности и сострадания, как мы их понимаем, допустил существование подобного зла в мире.

– Вроде того, – согласился Грей.

– Тогда из вас получился бы хороший зороастриец. Мы, народ парси, не пытаемся вписать единого Бога в сложную и в конечном итоге ничем не оправданную моральную схему, а вместо этого верим, что во Вселенной есть две противоборствующие силы, добрая и злая.

Грей ничего на это не ответил.

– Некоторые задаются вопросом, существует ли вообще истинное зло. Может, нет ни добра, ни зла, а есть просто разные точки зрения? Возможно, наши добрые боги – раса высших существ, для которых люди являются паразитами, как для нас комары или клещи. Возможно, Ахриман и сатана считают человеческую концепцию Бога совершеннейшим заблуждением.

– Тут мне трудно судить, – заметил Доминик.

Дастур Завери надкусил другую фисташку, слегка кивнув в ответ на заявление гостя.

– Хотя во Вселенной существуют две противоборствующие силы, она вовсе не черно-белая, и эти силы по определению слишком сложны, чтобы мы могли их понять.

– Ага, ясно: если силы Вселенной по определению куда сложнее, чем мы способны понять, тогда получается, что вы, я и остальные сострадательные люди заблуждаемся. Извините, с этим я согласиться не могу.

– Но мы должны допустить, что мужчина, которого вы преследуете, этот жрец Ахримана, может быть прав. Что Ахриман и его господство в этом мире – это путь добра, а не путь зла. Что праведник ашаван наполнен бесконечной тьмой, а нечестивец дрегвант – бесконечным светом.

Грей видел, как от газовой печки расходятся волны жара. Его запястья увлажнились от пота.

– Думаю, возможно вообще все. И я не упоминал, что мы идем по следу мужчины.

Дастур Завери поднял руки, демонстрируя ладони.

– Простите. В зороастрийской традиции женщины не становятся жрецами, как бы архаично это ни звучало. – Старик подался вперед, и в глубине его глаз разгорелись огоньки. – Чтобы понять жреца Ахримана, вы должны ответить не на вопрос, откуда берется зло, а на вопрос, что оно означает.

Грей хотел резко возразить, что после увиденного в катакомбах он это прекрасно понимает, но будто бы услышал, как Виктор шепчет ему в ухо: «Дело не в том, во что ты веришь, а в том, во что верят они». А еще профессор говорил, что никто не считает себя злом.

Впрочем, некоторые просто слепы.

– Вы просили меня помочь вам понять Ахримана и его последователей, – спокойно проговорил жрец. – Я мог бы указать на сухие исторические тексты или начать обсуждать эволюцию зороастрийской космогонии, но разве это действительно помогло бы?

– Мы ищем человека по имени Саймон Азар, – сказал Грей. – Вы о нем слышали?

– Чтобы о нем не услышать, мне пришлось бы жить под скалой, – горько улыбнулся старик. – Впрочем, я и так почти отшельник. Фамилия «Азар» парсийского происхождения. Вам известно, что́ она означает?

– Нет.

– Огонь.

Грей смахнул со лба капельки пота, мечтая о свежем вечернем воздухе.

– Не натолкнуло ли что‑то из прочитанного или услышанного о нем на мысль, что он может оказаться последователем Ахримана? – спросил он у дастура.

– Я подхожу к Ахриману с философской и теологической точки зрения. О тех, кто в наше время ему поклоняется, я знаю не больше эрвада Кашраави.

– А о тех, кто делал это в древности?

Завери огладил бороду ладонью.

– Письменных свидетельств о них почти не сохранилось. Упоминаются только ритуалы, неотличимые от тех, которые сатанисты устраивали в христианской средневековой Европе. Как вам, вероятно, известно, многие представления, позже перенесенные на сатану или Люцифера, первоначально относились к Ахриману.

– Да, – согласился Грей, расстроенный тем, что совсем не продвинулся. Он даже подумал, не оставить ли феноменологические дебри Виктору.

– И еще одно, – опять заговорил дастур. – Хотя мои исследования этого не подтвердили, полагаю, что жрецы Ахримана используют так называемый храм пламени, вечный огонь. По этому признаку можно идентифицировать, где поклоняются Ахриману. Но я бы не рассчитывал, что в вашем случае будет именно так.

– Я запомню. Мне довелось читать и про огненные храмы зороастрийцев.

– Про последователей Ахримана нужно понять вот что: они считают Ахура-Мазду, то есть бога, невообразимо далеким и отстраненным. Ахриман в их представлении куда сильнее интересуется страданиями и несчастьями нашего мира. – Дастур взял ладонь Грея в свои, испещренные старческими