Нулевой день - Рут Уэйр

я не догадалась, и угроза моя была пустой. Впрочем, кое-какая запись имелась: из базы данных «Сансмайл». Лишь бы Малик с Майлзом согласились, что на аудио не Гейб. Беда в том, что у Гейба с Коулом правда похожие голоса. Низкие, с акцентом Северного Лондона. Даже я в последние дни мучилась, до того голос Коула мне напоминал о муже.

Еще загвоздка: если Малик с Майлзом согласятся, что на записи Коул, я все равно в опасности. Вдруг детективы подумают о сговоре? Коул оформил страховку на имя Гейба, я забрала деньги. Ничего нового, парочка любовников решила начать новую богатую жизнь. Я к тому же пряталась в загородном доме Коула, выглядит еще подозрительнее.

Нет. Нельзя снова доверять Малик и Майлзу. Они уже доказали, что хотят идти легким путем, а не докапываться до правды. Я не могу опять на них положиться, по крайней мере, пока не доберусь до истины. Как бы сильно я ни стремилась наказать Коула, еще больше хотела найти убийцу Гейба – уверена, это не он.

Значит, у меня два варианта: Нортгемптон или Лонг-Бакби. Какой выбрать? Пока думала, поезд замедлил ход и в конце концов с визгом тормозов остановился. Вой ветра в приоткрытом окне умолк, воцарилась давящая тишина, только стучал дождь по крыше и шипел сжатый воздух. Из глубины вагона донесся протяжный плач усталого ребенка. Я его прекрасно понимала.

– Просим прощения за задержку, дамы и господа, дан красный сигнал. Перед нами идет поезд в Нортгемптон, мы ждем, когда освободится блок-участок. Отправление через несколько минут.

У меня бешено забилось сердце. Правда впереди поезд? Или это уловка, и вот-вот нагрянет полиция?

Черт!

А что я могу?

Взгляд упал на приоткрытое окно. Был бы это поезд старого образца, в котором можно высунуть руку и отпереть дверь… От таких, видимо, давно отказались. Наш выглядел довольно старым, но двери у него, похоже, управлялись автоматически. Светящееся табло гласило: «Дверь закрыта», – а внизу висело руководство: «Для открытия дверей дождитесь полной остановки поезда. Убедитесь, что дверь находится напротив платформы. Дождитесь, когда загорится индикатор „Открыто“. Открывайте дверь».

Значит, выйти до остановки нет никакой возможности. Хотя…

Рискнуть? Наполовину приоткрытое окно, кажется, заклинило, и с огромным усилием мне удалось его опустить лишь на несколько дюймов. Я встала на цыпочки и высунула голову в узкий проем. Внизу не было ничего, одни рельсы и щебенка.

Я прижала руку к животу, думая о кровоточащей ране под повязкой. В окно и так едва пролезешь, а до земли добрых пятнадцать футов. Раньше я прыгала с такой высоты, это вам не шутки, даже когда ты в отличной форме. Удар отдается везде: в каждой косточке и суставе. Меня заметно подташнивало, но что оставалось делать?

Сначала рюкзак. Боковые карманы застряли, но я протиснула его через окно и поморщилась, когда он с громким стуком отскочил от ступеньки и упал на землю. Затем я ухватилась за верхнюю часть рамы и попыталась хотя бы пролезть ногой. Было очень высоко, я не доставала и на миг усомнилась, что смогу даже ступню высунуть, не говоря уж об остальном. Нет, технически это возможно, я ведь перелезла через куда более высокую стену, когда вломилась на собственный двор, только теперь руки дрожали от усталости, боль в боку пронзала насквозь, а мышцы не слушались.

Я уже хотела сдаться, но рюкзак остался на земле. Даже если женщина с ребенком меня не узнала, если останусь в поезде и благополучно доберусь до Лонг-Бакби, мне крышка. Ни денег, ни телефона, ни чистой одежды – ничего.

Эта мысль придала мне храбрости: я вытащила сначала одну, затем другую ногу. Дальше перевернулась, не обращая внимания на вспышку боли в боку, и выползла из узкого проема на животе, опускаясь, пока не коснулась ногами ступеньки.

Дрожа, я цеплялась за подоконник и рискнула взглянуть вниз под ноги. Высота ужасала. Прыжок предстоял еще более сложный, чем думала в поезде.

Я осторожно опустилась на четвереньки и, пошатываясь, слезла на нижнюю ступеньку. Далеко подо мной распростерлась земля, посыпанная, увы, мелкой и острой на вид щебенкой.

Внезапно зашумели двигатели. Проводник объявил:

– Хорошие новости, дамы и господа, путь на Нортгемптон свободен.

Толчок, и поезд тронулся.

Меня чуть не вырвало. Я хотела медленно, осторожно спуститься на землю, но времени не было. Поезд ускорялся. Если не поторопиться, кусты вдоль дороги ударят по лицу на скорости семьдесят миль в час. Как оказалось, спрыгнуть с едущего поезда очень, очень трудно.

Только я наклонилась, собираясь с духом, как вдруг услышала впереди треск и подняла голову. У путей росло дерево, его ветви стучали по крыше поезда. Прыгать слишком поздно. Я бы влетела прямиком в ствол. По наитию прижалась к двери и закрыла глаза, пока ветки хлестали по щекам и ушам.

Когда вновь подняла голову, дерево осталось далеко позади, но поезд набирал скорость. Пожалуй, смертельно опасную.

Я прыгнула с ощущением, что совершаю ужасную глупость.

От удара о землю перехватило дыхание. Поначалу мне доставало сил только лежать, свернувшись в позе эмбриона, хватая ртом воздух и держась за бок. Болело так, будто его пронзили раскаленной кочергой и с каждым ударом сердца проталкивали ее глубже. Я подозревала, что мой прыжок заметили и дернули за стоп-кран, поэтому в полузабытьи прислушивалась: вот-вот завизжат тормоза, остановятся колеса… Когда боль поутихла и я смогла поднять голову, увидела только, как поезд поворачивает и исчезает вдали. Либо никто не заметил, либо всем безразлично.

Я уронила голову на землю и обдумала варианты.

В общем и целом все не так плохо. Я приземлилась в заросли папоротника, а могла бы в крапиву, ежевику, или даже на камни. Вроде бы ничего не сломала. Колени и лодыжки болели от резкого удара о землю, зато сотрясение не получила, а когда поднялась на ноги, особых повреждений не заметила, не считая раны в боку, ноющей при каждом движении. Сунула руку под футболку и застонала. Повязка на месте, но опять пропиталась кровью.

Рюкзак лежал на удивление далеко от меня, и, пока тащилась обратно, стараясь не споткнуться о шпалы (не хватало еще упасть на рельсы под напряжением), я решала, как быть дальше. Безумно хотелось поговорить с Хел, но боялась расплакаться. А главное, был ли смысл? Вероятно, ее телефон прослушивали, хотя, если воспользоваться «Сигналом», полиция по крайней мере не сможет определить, где я.

Наконец добралась до рюкзака и начала подниматься по крутой насыпи неподалеку. Нужно было уйти с