Мертвая цепочка - Николай Иванович Леонов

— О как! И многие жаловались на деспота?

Крячко загадочно улыбнулся.

— Не представляешь, сколько этих бедолаг… много кто, судя по слухам, оказывается, невзлюбил Илью Ивановича, грозился ему расправой, да тот все удачливо висел на волоске от мести, а теперь вот. — Стас протянул свободную руку в сторону, указывая на центр сцены, чуть ухмыляясь. — Просто висит.

— Да-а-а, кому-то явно теперь светит не сцена, а больше десятки, а может, и на пожизненное насобираем.

— Здесь еще сто пятьдесят восьмой не хватает для полного букета… весна на них так действует, что ли, обострение, все дела?..

Лев Иванович прикинул, что весной и впрямь, судя по статистике, бумажной волокиты и обращений становится в десятки раз больше.

— О, к слову, что там у Десятова? Засветился кто по камерам?

Стас, все время беседы размешивающий ложечкой сахар в кружке, оживился:

— Идем и узнаем, он как раз полчаса назад приехал, у меня тот же вопрос.

Заглянув в комнату охраны, напарники, опустив нюансы, приступили сразу к делу. Дима был из отдела «К», так называлось в их структуре подразделение по предотвращению киберпреступности, считавшееся еще молодым, так как основали его пару-тройку лет назад, и числился там главным специалистом. Парень молодой, бесхитростный и, что главное, знаток своего дела. Неоднократно выручал Гурова, когда следует пробить тот или иной контакт, даже если звонки поступают на личный телефон, не говоря уже о том, что парень вытворяет, когда оказывается причастен к делу, где без его участия — никак. Однако в данном деле, вероятно, оказались обстоятельства, сильнее умений профессионала.

— Значится, я подцепился к камерам. Архив записи есть, но-но-но…

Уткнувшись в ноутбук, Дмитрий сидел за столом спиной к полковникам, не отвлекаясь от клацанья мышкой и шустрого бряканья по клавиатуре.

— Но только за вчерашнее число. За сегодняшние сутки кто-то аккуратно подчистил материалы.

Крячко тихо выругался себе под нос.

— Я уже двадцать минут пытаюсь восстановить битые файлы-копии. Найти-то я их нашел, сейчас самое тяжелое — поднять их так, чтобы не повредить.

Гуров поинтересовался для общей осведомленности:

— Что значит файлы-копии?

Дима полностью крутанулся на стуле, и теперь напарники смогли разглядеть его чуть помятое, отмеченное недосыпом лицо, на котором ютились небольшие зеленые глаза в ореоле воспаленной красноты от свечения мониторов, сочетающиеся с таким же морковно-рыжим цветом его тонких волос.

— Если стереть главный файл, вместо него будет как бы пустота — так?

В ответ на наводящую мысль Димке поступило молчание. Он несколько секунд поразмыслил, как бы объяснить мужчинам старшего возраста так, чтобы они смогли понять нюансы, при этом не сильно загружая терминами.

— Но на са-а-амом деле на носителе в этом месте останутся так называемые следы этого файла, которые при хорошей программке и прямых руках можно восстановить. Это как оставленные следы из хлебных крошек, путь по которым приведет нас к цели.

— Доступно, — с уважением в голосе отметил Стас.

Гуров подумал точно так же, но произнес:

— Тебе бы в отпуск, Димка… или поспать бы полноценно. А то в своем кабинете среди проводов уже как паук в паутине, прирос к креслу, глядя на экраны.

— Отпуск? — С иронией в голосе Дима развернулся вновь к ноутбуку. — Не знаю, что это за слово такое, не слыхал. Это выдуманное что-то?

— То-то и оно, Димка, то-то и оно.

Не прошло и минуты, как ползунок загрузки достиг своего апогея, а головастый Димка победоносно воскликнул: «Есть!» Теперь подле монитора было уже три хмурых и цепко глядящих в экран лица. Проматывая на шкале времени архив час за часом, в какой-то момент опера воскликнули:

— Стой! Вот он!

— Попался, гад!

Камера видеонаблюдения выводила обзор на вход и выход из театра. В половине восьмого, когда все присутствующие в здании находились под воздействием вещества, распыленного из дым-машины, в фокус попала ретировавшаяся в спешке фигура.

— Бесформенный пиджак — непонятно, мужчина или женщина; перчатки на руках — Гришка устанет пальчики искать, а их, видать, и не сыскать будет; клоунский парик… действительно, да что ж за клоунада! — возбужденно стукнул по столу кулаком Крячко.

В руке у Стаса зазвонил телефон. Тот принял вызов и наскоро отчеканил в трубку: «Еще занят. Скоро буду. Если что-то срочное — напиши эсэмэс». Лев в это время почесывал подбородок и мыслил вслух:

— Да… все в масках, в париках — все как один, кто сказочен, а кто литературен… Сосед мой слева — грустный арлекин, другой — палач, а каждый третий…

— Не знал, что вам, Лев Иванович, нравится творчество Владимира Семеновича, — скромно оценил Димка, подтягивая квадратные очки на переносицу и унимая дрожь в теле от выпада Крячко.

— Включи-ка запись камеры за кулисами.

Стало заметно невооруженным глазом, как рыжий замялся.

— А больше ничего нет, товарищ полковник.

— Как нет?

Телефон Стаса в очередной раз заверещал, отвлекая внимание обсуждающих.

— Ну, я же сказал… видать, тот, кто стер данные, торопился, и время поджимало, на носу был антракт, уверенности в том, что кто-то не уснул, не было, нужно все было делать быстро. Поэтому процесс не был доведен до конца, и удаление не затронуло материалы с уличной камеры. Следы-копии видеоматериалов остальных камер стерты безвозвратно и подчистую.

— Не густо…

Очередной перелив мелодии телефона почти довел изнуренного от нервной работы Стаса до кондиции:

— Так, все! Нельзя оставаться в стороне, пока наши бедолаги-оперативники по уши в мыле, с каждым составляют беседу, пока мы здесь картинки смотрим. А это, на минуточку, почти тысяча граждан!

— Стас, не кипятись. Дима, распечатай самые удачные кадры бегуна и принеси к нам, а копию завези в отдел, пожалуйста. А, и еще! Так как с большой надеждой ожидаю, что наши никого не выпустили из этой богадельни, маякни Гришане, чтобы тот следы с ботинок глянул. Понятно, что у всех одной партии, ну… лучше хоть что-то, чем совсем ничего.

— Как у меня этот вариант из головы вылетел… Гуров, ты гений!

Лев улыбнулся одним краешком губ, не впитывая всерьез похвалы Станислава, ведь понимал, что, пока у него числился день отгула, напарник в это время крутился как белка в колесе и ныне просто подустал.

— Будет исполнено, товарищи полковники!

Не сговариваясь, оба поспешили на выход из комнаты охраны, пересмеиваясь на обращение Димки. Какое-то время они шли молча, каждый в своих мыслях. Далее завернули к гардеробной, где наткнулись на недовольно взирающую бабульку, что была ответственной за номерки и вещи. Но если существуют старушки, которых можно окрестить как божий одуванчик, то эту бабушку-гардеробщицу стоило обходить за километр. Дерзких и отборных на острое словцо пожеланий, устремляющихся