Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова

– Дядя Боря, – призналась она, помолчав. – Он говорил, у каждого должно быть место, куда можно сбежать из дома.

Зоя вытащила из его пачки сигарету, но закуривать не стала. Никита сделал то же самое.

– Чушь какая-то, – подумав, сказал он. – Это дом должен быть таким местом, куда можно ото всех сбежать.

Зоя по-взрослому усмехнулась.

– Только если повезет. А везет не всем.

– Так в пятнадцать лет можно говорить. Тебе пятнадцать уже есть? Ага, ну вот. А взрослый человек сам отвечает за жизнь, которую он себе устроил.

– Ничего вы не понимаете! Просто дядя Боря очень добрый был, он никому отказать не мог. Ну, женщинам, – исправилась она. – Особенно красивым. А они этим пользовались! Он только со мной мог поговорить нормально. Потому что мне от него ничего не надо было. Он говорил: «Зойка, ты одна мне не тюремщица, а друг». Друг! – с гордостью повторила она. – Я его за какой-нибудь кефир никогда не ругала!

– Какой кефир? – оторопел Никита.

– Ну, он мне жаловался: купил кефир по дороге домой, а его чуть не сожрали, потому что никому нельзя с лактозой. Дядя Боря на них кричит: мне-то можно, я же себе его купил, а не вам! А на него всё равно орут: зачем купил, нас от лактозы пучит… Пучит! – повторила она и хихикнула.

Маевский мало что понял в этой семейной драме вокруг кефира, но глубокомысленно покивал.

– Вы курить-то будете? – Зоя бросила взгляд на его сигарету.

– Нет. Я бросил.

– Почему?

– Не надо было и начинать, но в армии как-то само вышло, а потом втянулся. Мне один друг посоветовал: чтобы легче было завязать, носить с собой портсигар, в котором морковка нарезана полосками. Как захочешь курить, достаешь морковку и грызешь. Я так и делал.

Зоя покосилась на него и неожиданно расхохоталась. Смех полетел над двором, как птица, и она прижала ладонь к губам.

– Открываете портсигар – а там морковка! Ха-ха-ха! Над вами не смеялись?

– Смеялись, конечно. Да пусть, мне не жалко.

– А почему вы сейчас без портсигара?

– Морковка осточертела, – честно сказал Никита. – А сделаешь вид, что покурил, и вроде как полегче.

Он изобразил, что затягивается, и выпустил в воздух несуществующий дым. Держа руку с сигаретой на отлете, стряхнул на крышу воображаемый пепел.

Зоя повторила все движения за ним. Ему показалось, что имитация доставила ей куда больше удовольствия, чем настоящее курение.

– Красиво! – похвалил Никита. – Ты как актриса на сцене.

Он переломил сигарету и толкнул по крыше. Зоя сделала то же самое.

Небо было такого же цвета, как сирень под окнами Светловых. Казалось, сумерки сочатся из подвалов, потому что внизу, во дворах уже стемнело, а здесь было совсем светло. Голуби обнюхали сигареты и разочарованно удалились, оставляя на скате лужицы помета.

Надо было спросить, чей она ребенок. Надо было узнать, какое отношение она имеет к убитому Игнатову. Маевский понимал, что сидеть рядом с пятнадцатилетней девочкой на крыше и не задать ей ни одного из этих вопросов – неправильно.

Но он боялся.

Ему нужно было заниматься делом, а не вешать на себя беспокойство о судьбе чужого подростка. За вопросами последуют ответы, и что делать, если они ему не понравятся?

Он вспомнил, как Вероника однажды подобрала котенка. Тот сидел в коробке возле подвального окна, вокруг дремали взрослые кошки, похожие на лоскутные одеяла, и когда Никита прошел мимо, Вероника посмотрела на него с брезгливым недоумением. Она остановилась, и он тоже вынужден был встать. «Ты что, готов закрыть глаза на то, что происходит? Ты можешь вернуться домой и дальше жить, как ни в чем не бывало? Ты действительно такой человек?»

Себе она взять животное не могла – аллергия.

И Маевский, к котам равнодушный, побоялся выглядеть в ее глазах мерзавцем.

Котенок переселился к нему.

«Просто корми его и люби, – посоветовала Вероника. – Ты удивишься, но большинству живых существ этого достаточно».

Ну да, ну да. Большинству. Но только не этому, который сначала никак не мог приучиться к туалету, и Никиту уже начало мутить по утрам от запаха кошачьей мочи; затем начался понос, и Никита вбухал половину месячной зарплаты, пытаясь подобрать для него корм; а месяц спустя – тридцать дней в кошачьей вони и жидком поносе, который он разве что со стен не соскребал, – месяц спустя открылось, что трогательные залысины за кошачьими ушками – это лишай. Маевский прошел трех ветеринаров, испытал сто сорок способов, ни один из которых не действовал, а когда сто сорок первый помог, лишай начался уже у него. Он заразился от чертовой твари.

Самое обидное, что котенка он так и не полюбил. Выставить живую душу на мороз ему не позволяла совесть. Пристроить лишайного кота Никита, разумеется, не смог. Как-то раз, вытирая очередную вонючую лужу, он озверел до такой степени, что опубликовал объявление, обещая доплатить тому, кто заберет котенка. Но по объявлению к нему явился колдырь с мертвыми глазами, и Маевский отправил его восвояси.

На то, чтобы сделать из кота человека, у него ушло полгода. Он вылечил лишай. Подобрал корм. Сумел объяснить не очень понятливому животному, куда нужно ходить в туалет. Но он так убился за эти месяцы, что хотя ненависти в нем не возникло, но и привязанности не зародилось тоже. Он просто очень, очень устал.

Наконец для бедняги нашлась хозяйка. Подросшего котенка взяла опрятная пенсионерка из соседнего подъезда. Маевский готов был целовать ей ноги и весь следующий месяц вздрагивал от каждого звонка в дверь: боялся, что она принесет кота обратно. К счастью, тот прижился в новом доме.

Узнав об этом, Вероника сказала: «Жаль, что в тебе оказалось так мало любви». – «Знаешь что? Катись ты к черту», – ответил Никита, не задумавшись ни на секунду. И ушел. Он, всегда боявшийся ее обидеть!

Тем же вечером Вероника пришла извиняться. И все снова стало хорошо, пока совсем не закончилось.

– Допустим, здесь летом можно прятаться от всех, – сказал Никита. – Да и то не каждый день, в дождь особенно не рассидишься. Ну, ранней осенью еще ничего. А зимой? А в марте-апреле? Весь смысл убежища теряется.

– Ничего и не теряется, – обиделась Зоя. – К тому же у нас с дядей Борей есть гараж. Там хоть круглый год можно торчать.

«Господи, он ее еще и в гараж с собой таскал».

– Минуточку, – вслух подумал Никита. – В этом районе нет гаражей… Новые дома, везде подземные автостоянки.

– А вот