Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

– Как же такой приличный молодой парень оказался на контрабандистском судне? Наверное, было трудно выжить на Карафуто, когда туда вошли советские войска, да? Ты не вернулся в Японию вместе с родными?

– Мои родные погибли.

– Сочувствую. – Казалось, Майк искренне потрясен. – Убиты на войне? Какой ужас!

– Мама и сестра. Отец умер много лет назад. Авария в шахте.

– Бедняга! Выходит, тебе в конце войны было всего двенадцать? Как ты вообще выжил?

Все это было так давно, что многое стерлось из памяти, но он рассказал своим новым друзьям Майку и Биллу все, что смог вспомнить, – хижина в горах, где он укрывался несколько недель, учился доить брошенных коров на соседнем лугу; потом приобрел воровские навыки, таская горсти бобов или пачки сигарет из магазинов, когда жизнь стала постепенно возвращаться в прежнее русло. Рассказал, как его спасли старые соседи Зимниковы, на которых он наткнулся совершенно случайно, когда рылся в куче мусора на задворках Тоёхары. Они приютили его и позволили работать и ночевать в маленькой пекарне, которую открыли, чтобы кормить прибывающих советских военных и гражданских.

Пока Дзюн говорил, Майк постукивал кончиком ручки по блокноту, в котором писал. Ему явно было скучно, но Дзюн подозревал: американцы захотят узнать, чем он занимался после пекарни. И оказался прав.

– Пока работал в пекарне Зимниковых, я научился неплохо говорить по-русски, – сказал он. – Трудился у них больше года. А потом они познакомили меня с русским офицером, который искал помощника, говорившего по-японски, и я проработал у него пару лет.

– А имя у этого русского офицера было? – спросил Майк, с интересом наклонившись вперед, уперев локти в стол и сцепив руки под подбородком.

– Николай Александрович Бродский, – ответил Дзюн, назвав полное имя и отчество.

В комнате воцарилась такая тишина, что, кажется, часы затикали громче обычного. Билл, очевидно, тоже понял эту часть разговора, и оба американца уставились на Дзюна.

– Полковник Николай Александрович Бродский? – спросил Майк.

– Да, – ответил Дзюн.

– Ты работал у полковника Николая Бродского? – переспросил Майк, очень медленно, словно взвешивал каждое слово, и, когда Дзюн кивнул, добавил: – Что же именно ты делал для славного полковника?

– Готовил ему завтрак, чистил сапоги и ботинки, помогал покупать припасы для кухни, покупал ему сигареты и алкоголь – он любил армянский коньяк, но найти его на Карафуто было трудно… кормил его кота и ухаживал за ним.

– Кормил его кота и ухаживал за ним, – эхом повторил Майк. Это был не вопрос, скорее утверждение, будто он хотел убедить себя: именно эти слова он только что услышал. – Это все? Больше ничего не хочешь нам рассказать?

– Бывало, готовил комнаты для встреч и вечеринок, потом убирался…

– А видел кого-нибудь, кто приходил на собрания и вечеринки? Имена помнишь?

– Иногда кого-то видел, потому что надо было брать у них пальто и подавать им напитки, а иногда полковник Бродский просил меня подготовить все заранее и сидеть в своей комнате, пока встреча не закончится. Имен почти не помню. Был такой Крюков, часто захаживал. Занимал какой-то важный пост в правительстве, но других имен не помню. Еще были Элинский и Зайцев, близкие друзья полковника. Бывало, когда полковник или гости читали документы, он спрашивал меня, как произносить разные японские иероглифы, которых не знал, особенно географические названия.

Вся хитрость в том, чтобы знать, где остановиться, учил полковник Бродский. «Похоже, – подумал Дзюн, – я уже наговорил лишнего».

Майк и Билл повернулись друг к другу и быстро заговорили по-английски. В комнате вдруг стало очень жарко, и по спине Дзюна побежали струйки пота.

– А не полковник ли Бродский, – спросил наконец Майк, – послал тебя работать на контрабандном судне?

– Нет, – возразил Дзюн, – ничего такого не было. Полковника Бродского отозвали в Москву, и у него больше не было для меня работы. Я не раз говорил ему, что хочу поехать в Японию, и он, когда уезжал, обещал мне с этим помочь. Познакомил меня с человеком в Маоке, а тот нашел для меня койку на контрабандистском судне, плывшем в Токио. В Токио я сошел и собирался остаться, но знакомых там не было, и… – Дзюн услышал, что голос его дрожит, и испугался – вдруг они подумают, что он врет. – В общем, я там был совсем не в своей тарелке и в конце концов вернулся на судно и попросился, чтобы взяли в команду. Так и работал там до прошлой недели.

Майк, чье лицо становилось все более серьезным, вдруг снова расплылся в дружелюбной улыбке, будто только что нашел ключ к решению беспокоившей его задачи.

– Что ж, Камия-кун, – сказал он, – любопытную историю ты нам поведал. Ты, наверное, уже проголодался? Как насчет раннего обеда? Посиди здесь. Я скоро вернусь.

Он исчез в соседней комнате, а Дзюн и Билл остались сидеть, улыбаясь друг другу через стол. На самом деле Майка не было довольно долго. Дзюн слышал его голос из соседней комнаты, хотя слов разобрать не мог. Других голосов он не слышал, видимо Майк говорил по телефону. Ближе к концу разговора он повысил голос, будто с кем-то спорил. Наконец вернулся – с очень серьезным лицом. За ним вошел пожилой японец с подносом, на котором лежали сэндвичи с сыром и помидорами и коричневый шипучий напиток в стеклянных бутылках странной формы и надписями на стекле.

Пока американцы беседовали, Дзюн с жадностью ел и пил, хотя вкус напитка не пришелся ему по душе.

Вскоре Майк отодвинул стул и встал.

– Думаю, на сегодня хватит, да? Ты, наверное, устал отвечать на вопросы. Отвезем тебя обратно в полицейский участок. Постарайся как следует отдохнуть. Завтра у нас ранний подъем.

* * *

Где-то в середине ночи Дзюна разбудил надзиратель – не угрюмый, как всегда, а молодой, ретивый. «Ночная смена», – подумал Дзюн. Надзиратель принес обычную еду, а потом сказал:

– Собирай вещи. Через полчаса уезжаешь.

Как будто Дзюну было что собирать.

Его вывели в почти безлюдную приемную, где его ждали Майк и Билл с теплой армейской шинелью – он надел ее поверх своего костюма цвета хаки. На улице было темно, хоть глаз коли. Прямо у полицейского участка стоял джип, за рулем сидел молодой японец, почему-то в солнцезащитных очках.

– Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться в Токио? – спросил Майк, когда они забрались на задние сиденья джипа.

Дзюн не знал, что ответить. Предложение его и взволновало, и сбило с толку.

В темноте они подъехали к зданию, которое Дзюн сразу же узнал: станция Аомори. У входа ждал солдат с железнодорожным билетом для