Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

* * *

Первое, что заметил Дзюн в комнате полковника, – дым трубочного табака. Сладковато пахнущий дым заполнял комнату и погружал ее в туман, сквозь который было трудно разглядеть лицо полковника – единственным источником света служила лампа на большом письменном столе, за которым он сидел, а ее луч светил прямо на пустой стул напротив.

– Садись, – рявкнул Гото.

«На сей раз чая с шоколадным печеньем не будет», – подумал Дзюн.

– Тебя зовут Камия Дзюн, так? – спросил полковник на японском, но с сильным акцентом.

Дальше он перешел на английский, а Гото переводил и, как понял Дзюн, иногда вставлял свои комментарии.

И никаких дружеских приветствий.

– Ты, наверное, решил, что надул этих идиотов в Аомори, но не думай, что тебе удастся одурачить нас. Отвечай, когда к тебе обращаются!

– Так точно, сэр, – сказал Дзюн, вытянувшись на краешке стула.

Постепенно глаза Дзюна привыкали к ослепительному свету, и тяжелое лицо полковника начало проступать из темноты – так коричневеют невидимые чернила, когда листок подносят к огню. У полковника был идеально круглый череп и редеющие темные волосы, зачесанные назад. Большие руки лежали на столе, из пепельницы перед ним торчала трубка. Рядом с указательным пальцем правой руки на промокательной подушечке лежал пистолет.

Дзюн хотел объяснить, что уже рассказал все, что их могло интересовать, – за исключением ненужных им подробностей, например о его неудачном сексуальном контакте с проституткой в Нахе. Но шквал вопросов обрушился на него с таким энергичным напором, что он и сам почти поверил, что опустил нечто важное. Знать бы, что именно.

– Как звали капитана на шпионском судне?

– Мы звали его просто «капитан».

– Решил шутки с нами шутить? Проплавал два года и не знаешь, как зовут капитана? Хватит голову морочить. Как его звали?

Дзюн хотел сказать, что судно вряд ли шпионское, но понял, что сейчас это неуместно. И промолчал.

– Почему Бродский отправил тебя работать на это судно? Каково было твое настоящее задание?

– Да он меня…

– Какая связь между Бродским и шпионским судном?

– Насколько я знаю, никакой…

– Хватит врать! – крикнул полковник, хлопнув кулаком по столу так, что лежавший рядом пистолет слегка подпрыгнул. Все было понятно без перевода.

«Будь у меня хоть немного времени, – подумал Дзюн, – я бы что-нибудь придумал. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда». От табачного дыма его мутило. Но в голову ничего не лезло, а будешь врать – можно совсем все испортить.

– Кто такие Элинский и Зайцев? Ты сказал этим идиотам в Аомори, что они были дружками Бродского. Кто это такие? Сотрудники МГБ, как Бродский, МВД или Смерша?

Дзюн про это ничего не знал. Он, конечно, слышал все эти термины: МГБ, МВД, Смерш. Иногда их употребляли, но ему никто не объяснял, что они значат, а спрашивать ему и в голову не приходило. Он вдруг вспомнил: у полковника Бродского собрались друзья, он подавал напитки. На подлокотнике кресла Бродского, развалившись, дремал кот Лев, но едва Дзюн наклонился, чтобы налить полковничий коньяк, Лев приоткрыл один желтый глаз и скакнул через всю комнату, едва не опрокинув поднос с напитками, набросился на незадачливую бабочку и принялся драть ее в клочья. Один из гостей – Дзюн не помнил, кто именно, – торжественно заявил: «Николай Александрович, боюсь, товарища Льва нам придется взять на службу. Будет готовить наших парней из Смерша». И все засмеялись.

– Не знаю. Правду говорю. Не знаю, и все.

– Какие документы Бродский тебе показывал? Ты сказал, что он показывал тебе японские документы и просил прочитать названия мест. Что за документы? Что в них было?

– Не знаю. Он мне их целиком никогда не показывал. Только строчки, какие просил прочитать. Остальное укрывал рукой.

– А что за места? Ты говорил, он просил прочитать названия мест. Каких именно?

– Не помню. Я часто сам иероглифы не мог прочитать.

И так продолжалось до бесконечности. И снова по кругу.

– Вернемся к капитану «Цусимы-Мару». Как его звали?

– Иногда его называли капитаном Ли…

– Капитан Ли? Опять голову нам морочишь? В этой части света этих «капитанов Ли» – тысячи. Хватит, черт дери, тратить наше время!

Потом он снова вернулся к гостям Бродского.

– Кто был из МГБ? Кто был из Смерша?

У Дзюна голова шла кругом, хотелось крикнуть им: «Не знаю! Не знаю!» Но крики выходили беззвучными, оставались в голове.

Наконец Гото подошел к Дзюну и наклонился к нему так близко, что он почувствовал на щеке брызги слюны.

– Ты лжешь, – сказал он очень тихо. – И мы это знаем.

Они с полковником переглянулись, и полковник слегка кивнул.

– Вставай, – велел Гото.

Он вывернул правую руку Дзюна за спину, и боль отдалась в нервах плеч и шеи. В позвоночник уперлось дуло пистолета. Его повели вниз по лестнице, в коридор, а оттуда – в заднюю часть дома. Шедший следом второй солдат достал с пояса связку ключей и открыл дверь, за которой темная и узкая винтовая лестница вела еще глубже, в подвал.

У основания лестницы начинался очень длинный подземный переход с арочным потолком. Стены и потолок были покрыты белой плиткой. От судорожной боли в правой руке Дзюну хотелось кричать, но он стиснул зубы и огляделся, пытаясь понять, где находится. Обязательно надо понять. И запомнить. Вдоль прохода тянулись электрические провода, дорогу в темноте высвечивали желтоватые лампы. Втроем они молча шли по переходу. По бокам тянулись серые металлические двери, а на потолке – круглые стеклянные люки. Видимо, проход вел за пределы дома, в какой-нибудь туннель под садом. Что это за место? Винный погреб? Продуктовый склад? Воздух был гораздо холоднее, чем над землей, пахло гнилью.

Солдат достал еще один ключ и открыл одну из серых металлических дверей слева по проходу.

– Так. Слушай внимательно, – сказал Гото. – У тебя последний шанс, чтобы освежить память. Не упусти. Когда снова придем за тобой, нам будут нужны ответы. – И тут же поправился: – Если придем.

Гото отпустил руку Дзюна и подтолкнул его вперед.

– Давай, смотри под ноги, – насмешливо добавил он.

Переступив порог, Дзюн едва не потерял равновесие. Каменный пол оказался глубоко внизу, камера была залита ледяной водой, доходящей ему почти до колен. Он обернулся, но металлическая дверь уже захлопнулась. Ключ повернулся в замке. Эхо от закрывающейся двери стихло, и он оказался в полной тишине и абсолютной темноте.

Долгое время Дзюн стоял неподвижно, боясь шевельнуться. Он не видел ничего: ни стен комнаты, ни собственной руки, когда поднес ее к лицу. Может, дальше еще глубже и он целиком погрузится в ледяную воду с застойным запахом? Наконец