Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

– Да знаю я! Если в Эйн-Геди будет участок, то я к ним зайду.

– Как его может там не быть? Туда же ездят туристы!

– Хорошо, мы поищем… Всё, Джойс, поехали!

– Нет, «поищем» – ответ неправильный. Ты откроешь дверь участка, зайдешь внутрь и доложишь об убийствах. Ясно?

– Джойс, поехали скорее, уже солнце садится. Не дай бог на нас по дороге нападут бандиты.

– Эрвин, пообещай, что пойдешь в полицию.

– Ну и жарища, от кондиционера никакого толку… Закрой-ка окно.

– Эрвин!

– Всё, трогай. Потом поговорим, Уокиншоу. Если нас долго не будет, значит, нас с пристрастием допрашивают деревенские следователи! – огрызнулся Тофлер напоследок. Покачиваясь, машина проехала по песку, выехала на асфальтированное шоссе и рванула на юг.

Тем временем Оливер Баррет, реквизиторы и двое операторов все еще оставались на плавучем острове в Мертвом море. Им предстояло детально обследовать декорацию, осмотреть аппаратуру и подлатать разрушенные и поврежденные участки.

Операторы уже обошли свои зоны ответственности и убедились, что освещение и камеры не пострадали. Реквизит тоже был поврежден гораздо меньше, чем казалось на первый взгляд. Вся аппаратура функционировала исправно. Они завели пару японских генераторов, лучших, что были на съемочной площадке, – все работали как новые. Съемки можно было возобновлять хоть сейчас.

Облегченно выдохнув, Оливер решил соорудить временные гробы. Рук не хватало, поэтому они вызвали с Большой земли по рации Ллойда, Джона и двух помощников звукорежиссера. Поручив им вынести на сцену все лишние доски и древесину, художник-постановщик прикинул, хватит ли их на два гроба. Ответ пришел быстро: досок было слишком мало. Значит, для Мирандо, тело которого так и не нашлось, надо было делать даже не гроб, а ящик. Набросав чертежи, Оливер протянул их Перри Боно.

Они завели четыре бензиновых генератора, и на площадке загорелось освещение. Теперь можно было наконец браться за электропилы. Посреди Мертвого моря зазвучала какофония.

Оливер прочертил на досках линии, по которым их нужно было распилить, и распределил обязанности. Затем он отошел к кромке моря и принялся внимательно рассматривать чертежи двух странных гробов, которые сам же только что и нарисовал. Вероятно, немногим киноработникам в мире доводилось проектировать их прямо на съемочной площадке. Вряд ли даже кому-либо из гробовщиков приходилось мастерить такое.

Лишних досок было мало, поэтому для головы Мирандо они мастерили лишь маленький ящик. Раньше среди них был один человек, который стал бы сейчас допытываться, что же они намерены делать, обнаружив остальное тело. Однако именно для этого человека предназначался второй гроб.

Они не могли опускать Ларри в обычный гроб – в противном случае у него могла бы повредиться кожа или даже кости. Смастерить круглый они тоже не могли, поэтому Оливер решил сделать его в два раза шире обычного гроба. С первого взгляда никто даже и не догадался бы, для чего на самом деле предназначался этот большой ящик.

Распилом досок занялись реквизиторы. Им к работе электропилой было не привыкать, поэтому со своим заданием они справились в два счета. Со сцены доносились удары молотками. Тем временем Мертвое море все плотнее окутывала темнота. На противоположном берегу уже было невозможно разглядеть мечеть, в которой не было ни одного светящегося окна.

Сейчас Оливер ничем не был занят, поэтому вспомнил о странностях в поведении Леоны, о которых говорил Уокиншоу. Однако размышлять о них ему не хотелось. Причины на то были самые разные, но и предаваться самоанализу Оливер сейчас не хотел. Во-первых, он был склонен верить, что все актеры и особенно актрисы имеют те или иные отклонения в психике. Все, что нужно было режиссеру и остальным членам съемочной команды, включая его самого, – это хороший фильм. Ни больше ни меньше. Это на экране должна была предстать идеальная женщина, а в реальной жизни от актрисы такого вовсе не требовалось.

И потом, актриса могла иметь превосходный характер и быть женой мечты для многих мужчин, но если играла она из рук вон плохо, толку от нее не было. У нее вполне могли быть некоторые личные недостатки – главное, чтобы одно ее появление в кадре наполняло фильм жизнью. Леона определенно подходила под такое описание. Все смутно понимали, что именно в странностях психики и крылась ее сила как актрисы. Так что было бы нечестным требовать от нее одновременно и актерского таланта, и безупречного поведения.

Оливер симпатизировал Леоне Мацудзаки – как и многие другие его коллеги на съемочной площадке. Да, характер у нее был неидеальный, зато с ней было просто работать. Пунктуальна, никогда не опаздывала; порой, конечно, могла вспылить, но для талантливой артистки это было меньшим из зол. Она не была избалована и ни разу не донимала членов съемочной группы требованиями подать ей определенную еду или выслать за ней автомобиль той или иной марки. Она всегда сохраняла боевой дух, молча дожидаясь команды режиссера. А когда тот просил Леону поднажать, она улыбалась и, по обыкновению, отвечала: «Положись на меня». Эта ее реплика всегда заряжала окружающих оптимизмом. Иногда в такие моменты она играла так, что люди ахали. Опыт работы с другими артистками убеждал Оливера, что Леона была профессионалом и на нее действительно можно было положиться. Вероятно, брак и совместная жизнь с ней сопровождались бы массой проблем, однако никто из коллег о таком и не помышлял. Главное, что во время командной работы она была отличной напарницей.

В глубине души Оливер понимал, что ему просто не хочется плохо думать о ней. Поэтому он решил переключиться на вопрос, кто же все-таки стал виновником такого страшного бардака внутри декорации. На то, чтобы расставить вещи по своим местам, прибить ножки обратно к столам и починить ящики, понадобился не один час. Выглядело все так, будто ночью сюда вторглась целая группировка и устроила грандиозный погром.

Но в таком случае выходило что-то странное. Во-первых, ради чего они устроили такую абсурдную акцию? Чтобы помешать съемкам? Отыскать что-то посреди декорации? Во-вторых, несмотря на кое-какие разрушения, ничего не было похищено. На первый взгляд, тут вообще не было таких предметов, ради которых можно было совершить отчаянный ночной рейд. Хотя… что, если такой предмет здесь все же имелся, а команда «Саломеи» и не подозревала о его ценности? Однако никаких конкретных идей на этот счет у Оливера не было.

И главный вопрос: где это в сердце пустыни скрывалась такая неуловимая банда? Даже до ближайшего населенного пункта десять с лишним миль. Откуда взялся этот батальон и каким образом он сюда добрался?

– Мистер Баррет! – окликнул его Перри Боно. Оливер очнулся от своих мыслей. – Все готово. Делали по чертежу.

Команда крепких ребят закончила работу и теперь выжидающе смотрела на художника-постановщика.

– Молодцы, быстро справились, – сказал Оливер и подошел к двум ящикам разного размера. Теперь двум их коллегам было где временно упокоиться. Дальнейшие распоряжения были за Тофлером.

Но вдруг на Оливера нахлынуло наваждение. Перед глазами всплыли пугающие картины, как стоящие перед ним коллеги тайно выбираются из своих кроватей ночью, приходят сюда и крушат съемочную площадку.

Да нет, ерунда какая-то… Каждый из этих улыбчивых ребят был хорошим, надежным парнем. «Ну и дурак же я, выдумывать такое», – усмехнулся он собственным мыслям. Но с того момента воспоминания об этом кратком видении то и дело навещали его, когда он размышлял, кто же стоял за этим абсурдом.

Наверное, эти ребята все-таки имели возможность поднять бедного Ларри высоко в воздух, словно жертвоприношение всемогущему богу… Как раз таки выходило, что никому, кроме них, такое было не по силу.

И все же Оливер не мог в такое поверить. Даже они, изучившие декорацию вдоль и поперек, не смогли бы провернуть такое с Ларри в потемках за одну-единственную ночь. Тут явно потребовалось бы две, а то и три ночи.

К тому же во время их сегодняшней спасательной операции Оливер отметил про себя, что обшивка стояла абсолютно так же, как и две недели назад. Тем более что часть элементов крепилась