Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

Глава 14

Переодевшись в неглиже, доходившее ей до лодыжек, Леона устроилась на кровати и подтянула к себе сумочку. Из нее она извлекла сложенный вдвое белый конверт, внутри которого лежал прозрачный пакетик с таблетками сиреневого цвета. Взяв одну, она запила ее водой из пластикового стаканчика, стоявшего на прикроватной тумбочке. Затем снова запустила руку в конверт и на этот раз достала белый бумажный пакетик. Из него ей в ладонь упали белые таблетки, которые она также запила водой.

Леона положила конверт в сумочку, однако ложиться не стала. Некоторое время она сидела на кровати в прострации.

* * *

Все тело сотрясло, кровать заскрипела. В ушах зажужжало, как от пропеллеров, а затем тряхнуло снова. «Землетрясение», – подумал проснувшийся Тофлер. Захотелось узнать время, однако света не было, поэтому циферблат на наручных часах рассмотреть не получалось.

Внезапно ночную тишину прорезал высокий звук, напоминающий вопль. От неожиданности Тофлер аж подскочил и с вытаращенными глазами уселся на кровати. Чувства обострились. Он снова почувствовал легкую тряску. Спустя некоторое время она прекратилась, и снова нахлынула сводящая с ума тишина.

Не выдержав, Тофлер подобрал лежавшую возле кровати рацию и нажал кнопку передачи. Его пальцы осветила крохотная зеленая лампочка.

В каждом флигеле мечети было по одной рации. В Голубом флигеле она была у Оливера, в Красном – у Винсента Монтгомери. В Зеленом флигеле за нее до вчерашнего дня отвечал Ларри, но теперь она была у Берта. Каждой рации был назначен код, по которому можно было ее вызвать, – всё как по телефону.

– Да?.. – раздался сонный голос Оливера.

– Извини. Спал?

– Эрвин, ты чего вызываешь посреди ночи? Который сейчас час?

– Не знаю. Тут глухая темень. Ты не слышал сейчас странных звуков?

– Нет. Каких звуков?

– Был очень громкий звук, похожий на женский крик. Прямо воздух содрогнулся.

– Не знаю. Я крепко спал. Вчера я слишком устал…

– Хм, ну да… Извини, что разбудил. А землетрясение ты почувствовал? Нас только что знатно тряхнуло.

– Я ничего не заметил.

– Ясно… Ладно, хороших сновидений.

– Забудь про крики и землетрясения. На тебя тоже много свалилось. Спокойной ночи.

Рация умолкла. Выключив ее и отложив в сторону, Тофлер какое-то время продолжал сидеть. Однако в конечном счете слова Оливера его убедили, и он рухнул спиной на кровать. Подложив руки под голову, уставился в темный потолок и ждал, не раздастся ли этот звук еще раз. Но вокруг было тихо. Ощущение легкой тряски тоже пропало.

Тофлер прикрыл глаза и изо всех сил попытался заснуть, однако все было без толку. Тогда он встал, надел обувь и подошел к окну в потолке.

Через стекло в комнату проникал мягкий свет. Тофлер приподнял руку с часами и взглянул на время. Два часа ночи. Минутная стрелка стояла точно на двенадцати часах.

Обратно в кровать не тянуло, и он медленно спустился на первый этаж. Совсем рядом проходило шоссе, но машины по нему совсем не ездили. Море тоже не шумело, так что, когда с наступлением ночи они выключали генераторы, вокруг устанавливалась гробовая тишина. С учетом всего этого с трудом верилось, что кто-то мог не пробудиться от того грандиозного звука. Тофлер осторожно спускался, но каждый раз ступени под его ногами скрипели. Не хотелось разбудить Джойса внизу, если он все-таки спал.

Согнувшись в коленях на середине лестницы, можно было целиком оглядеть первый этаж. Конечно, в данный момент в темноте ничего не было видно. Тофлер все гадал, спит ли Джойс внизу. Хотелось обменяться мнениями о только что произошедших странностях.

– Джойс! – позвал режиссер своего помощника шепотом. Немного выждав, окликнул его еще раз, однако ответа не было.

Навострив уши, он различил его тихое дыхание во сне. И как можно быть таким нечутким! Цокнув языком, Тофлер поднялся обратно по лестнице. Наверное, он будет беззаботно спать, даже если будут убивать его соседа или людей за стенкой. Думая об этом, режиссер уже не так тихо шагал – какой смысл, если Джойс все равно не проснется? Сняв обувь, он нырнул в кровать и вознамерился поскорее заснуть.

* * *

Но оглушительный звук разбудил не только Тофлера. Точно так же, как и он, тщетно пыталась заснуть Кэрол Дарнелл. Она еще немного поворочалась в кровати и наконец тоже встала. Внутри нее поднялось какое-то гнетущее чувство; ей казалось, что если ничего не сделать, то дышать будет все тяжелее. Из окна в потолке в комнату проникал свет луны и звезд, поэтому свыкшимся с темнотой глазам было несложно рассмотреть все вокруг.

Какое-то время она пыталась ни о чем не думать, но в конце концов прекратила сопротивляться. Чем сильнее пыталась провалиться в сон, тем меньше хотелось спать. Откуда шел этот странный оглушительный звук?.. Чувствуя, как подступает головная боль, актриса усиленно потерла виски. Очень хотелось вдохнуть свежего воздуха – тогда и стеснение в груди бы прошло, и голова бы не раскалывалась.

Кэрол надела халат и тапочки, медленно подошла к окну в потолке, за которым виднелся краешек луны, и замерла в серебристом свете. Вспомнилось поверье, что луна символизирует женское начало. Многие утверждали, что ее свет влияет на женскую физиологию, и поэтому женщинам полезно находиться под ней. Как известно, солнечные лучи способствуют выработке в организме витамина D, укрепляющего кости. Однако если человек получает этот свет из-за стекла, то витамина синтезируется гораздо меньше. «Может, и с лунным светом то же самое?» – подумала Кэрол. В окошке было установлено толстое стекло, так что, возможно, внутри комнаты особого эффекта от нее не было.

Стоило этой мысли промелькнуть в голове, как грудь сдавило еще сильнее. Захотелось ощутить прохладный морской ветер и подставить лицо луне. В последнее время она часто испытывала недомогание и дискомфорт. Возможно, свежий воздух и лунный свет стали бы тем самым чудо-лекарством?

Кэрол прямо-таки потянуло наружу. Она больше не могла оставаться в этой комнате без окон. Сколько уже дней они сидят в этой каменной коробке? Желание выйти на улицу было настолько сильным, что хотелось кричать, и Кэрол даже начало казаться, что если она сейчас же не выберется из комнаты, то постареет на несколько лет.

Взяв с прикроватной тумбочки фонарик и на всякий случай рацию, Кэрол решительно направилась к лестнице. Ее шаги были почти что сердитыми. Освещая себе путь, она осторожно спустилась вниз, обвела комнату фонариком и подошла к двери. Та открывалась на себя, поэтому перед сном Кэрол с трудом передвинула к ней кровать с первого этажа, чтобы ночью никто не вошел.

Вход в Красный флигель был надежно заперт на засов, и теперь, когда Мирандо не стало, к ней могли зайти лишь Леона и Винсент. Однако поскольку Кэрол родилась и выросла в Америке, то привыкла запирать комнату на ночь. Леона говорила, что тоже так делает.

Пока она кое-как отодвигала кровать в сторону, сонливость улетучилась. Тут Кэрол вспомнила про длинный темный коридор, поджидавший ее снаружи, и желание выбраться на воздух как-то поубавилось. Но все же она убрала кровать с дороги и вышла в прихожую. Бросив краткий взгляд на двери Леоны и Винсента, подошла к двери в коридор и, сжав ручку, потянула ее на себя.

Каждый раз, проходя по коридору с мозаичными стенами, она замечала своеобразный запах. Возможно, он исходил от бетона. Отчего-то в этот момент Кэрол вспомнила о парне, с которым встречалась в студенческие годы. Он был спортсменом и увлекался охотой на акул. По собственным рассказам, он часто ездил вместе с профессионалами на дайвинг в Австралию.

«Наверное, ты слышала, что акулам нравится запах человеческой крови, – как-то сказал он. – Но есть у них еще один любимый запах». – «Какой?» – «Свежего бетона. Они просто обожают его и собираются вокруг зон, где укрепляют берег или заливают бетон под водой». – «Ничего себе…» – «Ага. Интересно, что будет, если смешать запахи бетона и крови? Наверное, море будет кишеть акулами».

От такой картины волосы вставали дыбом. Этот эпизод случился несколько лет назад, и она напрочь забыла про него. Но смутно Кэрол понимала, почему так резко