Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

остановилась на мощеной дорожке. Двигатель по-прежнему тарахтел. В тусклом свете луны они разглядели, как медленно опускается стекло, и перепугались, что сейчас из него покажется дуло винтовки. Прятаться им было некуда.

– Мистер Эрвин Тофлер? – крикнул мужской голос.

– Да, это я… – Оттеснив остальных, Тофлер вышел вперед.

– Какая удача, что вы оказались снаружи в такой час! Вам срочная телеграмма из Америки.

– Телеграмма?

– Да. Нам было поручено доставить ее вам незамедлительно, – сказал курьер на беглом английском.

Облегчение, что это не военные, быстро сменилось напряженностью иного характера. Телеграмма? Из Америки? Доставить незамедлительно?

– Прошу прощения, но нет ли у вас на руках какого-нибудь удостоверения личности, мистер Тофлер?

Было как-то глупо слышать этот вопрос в такой час. Большим абсурдом было бы только ходить через коридор обратно к себе в комнату. Хорошо, что Тофлер догадался накинуть пиджак. Спешно запустив руку во внутренний карман, он нащупал международное водительское удостоверение, полученное в Калифорнии, открыл страницу с фотографией и протянул документ курьеру. Тот наклонился к пассажирскому сиденью, достал из бардачка фонарик и посветил им на фотографию и имя внизу. Затем, поблагодарив Тофлера, вручил ему большой конверт. Тофлер также поблагодарил его и направился обратно к коллегам, а машина за его спиной тем временем тронулась с места и развернулась.

Тофлер вскрыл конверт и извлек из него лист бумаги. Попытался прочесть текст под лунным светом, однако ничего не смог разглядеть и взял из рук Уокиншоу фонарик.

– Помяни черта, и он тут как тут… Ричард, это от твоей любимой полиции Лос-Анджелеса.

Но, прочитав телеграмму, Тофлер изменился в лице. Сзади было слышно, как уезжает автомобиль курьера. Уокиншоу уже собирался что-то сказать, как в очередной раз раздался металлический звук. Кто-то открывал Красный коридор! Все разом перевели взгляд на дверь и толпой переместились к ней.

Металлический скрежет прекратился, и дверь приоткрылась внутрь. Всем пришла в голову мысль, что надо бы помочь, однако в конечном счете никто так и не сдвинулся с места. Их сковал какой-то необъяснимый ужас. Они не понимали, как вести себя с Леоной и как вообще относиться к этой ситуации.

Тяжелая дверь скрылась в темноте. Проход в мрачную пещеру, из которой доносились крики Кэрол, был открыт.

– Добрый вечер, джентльмены, – послышался неразборчивый голос Леоны.

Перед ними появился силуэт в белом неглиже. Леона улыбалась.

– Леона, где Кэрол? – спросил Тофлер с порога.

– Кэрол?.. Какая Кэрол? – невинно удивилась Леона. Все продолжали молчать. Да что с ней такое? Если это была шутка, то очень странная.

– Кэрол Дарнелл!

– А-а, эта Кэрол… Не знаю.

– Что это у тебя за пятно на одежде? – спросил Уокиншоу и приблизился к ней. Тофлер тоже подошел ближе.

– Пятно? Ах, это…

Уокиншоу резко присел на корточки и, потрогав потемневшую ткань, понюхал пальцы. Тофлер направил на него фонарик.

– Кровь, – объявил Уокиншоу.

Пятно и впрямь было красного цвета. Оливер и Джойс с недоверчивым видом присели на корточки перед Леоной и сделали то же самое, что и оператор-постановщик. Похоже, актрису это позабавило, потому что она громко расхохоталась.

Их молчание говорило о том, что Уокиншоу не обманывал. И Оливер, и Джойс весьма положительно относились к Леоне, однако им нечего было сказать в ее защиту. Тофлер, который обычно чуть ли не боготворил ее, стоял абсолютно неподвижно.

Однако на этом расследование Уокиншоу не кончилось. Он бесцеремонно схватил Леону за подбородок.

– Глядите, коллеги. На лице у нее тоже кровь.

Уокиншоу уже не скрывал своей враждебности к ней. Оливер и Берт подошли ближе и тоже осмотрели ее. У Леоны действительно было что-то на щеке и справа от губ. Схватив у Тофлера фонарик, Уокиншоу направил свет ей в лицо, отчего она зажмурилась и вся сжалась. Теперь было точно видно, что пятна красные.

– Прекратите! – возмутилась Леона. Однако силы в ее голосе не чувствовалось, она была не похожа на саму себя. – Что вы себе позволяете! Еще и в такой-то час…

Не обращая никакого внимания на ее протесты, Уокиншоу осветил все ее неглиже. Оно также было испачкано ярко-красными пятнами.

Леона слабо вскрикнула, когда оператор-постановщик схватил ее за запястье и поднял его на уровень лица. Вся ее ладонь была в липкой крови.

– Оливер, помоги-ка. Приподними другую руку, – скомандовал Уокиншоу. Похоже, теперь лидерство полностью перешло к нему.

Оливер тоже схватил Леону, а Уокиншоу нетерпеливо осветил вторую ее ладонь. Она тоже была красной.

– Ну хватит уже! Вы чего такие серьезные? Давайте лучше веселиться! – радостно воскликнула Леона. Сейчас уже всем было очевидно, что она в неадекватном состоянии.

– Ты что сделала, Леона? Откуда кровь? – В голосе Оливера слышалось страшное разочарование. – Сейчас же отвечай. Если не сможешь объясниться, то я тебе не завидую.

На свою беду, Леона не выказала к его вопросу ни малейшего интереса. Она блуждала пустыми глазами по сторонам и медленно двигала головой.

– Ты что, пьяна? Приди в себя! – продолжал пытать ее Оливер. – Нет, это без толку… Наша звезда не в себе.

– Она больше не наша звезда, – отрезал Уокиншоу. – Для нее все кончено. И не только в «Саломее». Вряд ли она появится еще хоть в одном фильме, если с Кэрол что-то случилось. На этот раз ей не увильнуть.

Затаив дыхание, все слушали зловещие слова Уокиншоу.

– Оливер, Эрвин, держите ее и ни в коем случае не дайте ей убежать. Тот, у кого ключи от автомобилей, пусть не спускает с них глаз. Не дай бог она улизнет отсюда. Хуже будет, только если она в придачу спустит шины на оставшихся машинах… Всё, идем в коридор, будем вместе искать Кэрол! Помощников прошу не отставать.

Едва не пустившись в бег, Уокиншоу громко спустился по каменным ступеням и направился в Красный коридор. За ним следовали двое операторов, солдаты и палачи; позади них – Оливер и Тофлер, схватившие Леону за руки. Замыкал процессию Берт.

Они еще не прошли и трети пути, когда Уокиншоу приглушенно вскрикнул. В коридоре витал запах крови.

– Боже правый! – заорал оператор-постановщик, направив фонарик вперед. На полу виднелось нечто вроде окровавленного платья.

Подбежав к багровому объекту, Уокиншоу сел на корточки сбоку. Теперь шедшим позади было видно, что это тело. Когда оператор-постановщик медленно перевернул его на спину, все поняли, что их худшие опасения сбылись. Грудь и талия Кэрол были так окровавлены, что было невозможно разобрать первоначальный цвет ее одежды.

Все застыли как вкопанные. Уокиншоу и Джек Дэвис были настолько потрясены, увидев лицо Кэрол, что даже присели на пол. Ее труп можно было опознать по одежде, телосложению, рукам, пальцам, прическе – по чему угодно, но никак не по лицу. В нем уже не угадывалось прежней Кэрол. Уокиншоу единожды осветил его фонариком, но больше этого не делал.

На щеках и лбу Кэрол были бесчисленные раны от ножа. От созерцания безумного почерка убийцы мужчины тряслись от страха и не могли вымолвить ни слова.

– Кэрол… – пробормотал Уокиншоу дрожащим голосом. Не глядя на ее лицо, он медленно дотронулся костяшками пальцев до ее шеи. На ощупь ее кожа напоминала резину – она все еще была мягкой, но уже остыла и понемногу начинала твердеть.

– Бедняжка, она уже холодеет… Да как ты только посмела… Как ты только посмела сделать такое с живым человеком! – взорвался Уокиншоу, и его громкий крик эхом прокатился по коридору. Он подскочил, словно его хлестнули, и размашистым шагом направился назад, оттолкнув преграждавших ему путь Джона Трэвиса и Сэма Ходжеса.

Найдя Леону в толпе, он встал посреди коридора во весь рост. Ее ноги подкашивались, и она наверняка упала бы на пол, если б Оливер и Тофлер не держали ее по бокам.

– Смотри туда, Леона! – заорал Уокиншоу, указав пальцем на окровавленную Кэрол. Леона одурманенными глазами уставилась в пустоту. – Смотри!

Он дернул актрису за ворот неглиже так сильно, что послышался треск ткани, и схватил ее за шею. Леона вскрикнула.

– Иди сюда и смотри! Если в тебе есть хоть что-то человеческое…

Резко развернув Леону, он подвел ее к трупу. Под угрожающим взглядом Уокиншоу Тофлер и Баррет невольно отпустили руки.

– Посмотри, что ты сделала! Ты – настоящее