Тайна озера самоубийц - Анна Велес

Частной клиники тут не было, только психиатрическое отделение в местной больнице. Совсем небольшое, просто один из пристроенных флигелей. На удивление, место не производило удручающего впечатления. Просто больница с ее стерильностью и безликостью. Чисто, светло, бездушно.

– Она там.

Психотерапевт указал куда-то вдаль по коридору. Он выглядел деловым, собранным и удивительно спокойным. Хотя здесь, в больнице, имея таких пациентов, наверное, другим быть нельзя. Это была привычная для врача маска.

Илья не спешил увидеть Амелию. Как-то интуитивно боялся, не хотел застать ее… такой.

– Она все в том же состоянии, – будто поняв его мысли и сомнения, подтвердил врач. – Неспокойна, даже агрессивна. Что несколько удивляет.

– Почему? – уцепился за полученную информацию журналист.

Что угодно, только бы пока не смотреть на нее.

– Видите ли, не я наблюдал ее ранее. – Специалист тонко улыбнулся. – Но предполагалось, что Амелия страдает маниакально-депрессивным психозом.

В его словах явно угадывалось некое «но».

– С этим диагнозом что-то не так? – Илья мало знал о таких заболеваниях.

– Вы явно не настаиваете на посещении, – честно заметил врач. – Могу предложить продолжить разговор в моем кабинете?

– Спасибо. – Журналист не посчитал нужным скрыть облегчение.

Психотерапевт понимающе кивнул и указал на нужную дверь.

– Так вот, – устроившись за рабочим столом и жестом указав посетителю на кресло напротив, продолжил врач. – Диагноз Амелии поставил мой коллега. Но! Во-первых, поставить МДП, или, как сейчас принято это называть, БАР, биполярное расстройство, не так легко. Тем более в этом случае. Да, у пациентки явно отмечаются смены настроения. Не кратковременные, а идущие фазами по несколько дней. Также отмечаются в якобы депрессивной стадии ухудшения самочувствия в целом, всплески раздражения и даже некое подобие бреда величия. В маниакальной стадии явно заметно ускорение мыслей, так называемое ускорение сознания, уменьшение потребности во сне и прочие признаки. В целом можно было бы поставить такой диагноз, но я в нем сомневался.

– Почему? – Илья знал, что может это все прочесть в интернете, но все же он не специалист, а понять, что же на самом деле произошло с Горской, ему, вопреки всему, было интересно.

– Потому что все как по учебнику! – чуть ли не с победной улыбкой выдал врач. – Понимаете? Вы сами способны открыть ту же Википедию и вычитать указанные мною симптомы!

– Имитация? – предположил журналист. – Но зачем?

Специалист только пожал плечами.

– Я вас, наверное, сильно удивлю, – продолжил он, – но сейчас это модный диагноз.

– Очень странная мода, – скептически отреагировал Илья. – Болезненная какая-то.

– Вот тут не поспоришь, – охотно поддержал его психотерапевт уже на полном серьезе.

– Все Горские любят играть, – немного устало выдал журналист.

– Наслышан, – коротко согласился специалист. – Но здесь все чуть-чуть иначе. Это не просто образ. Вот такие игры с диагнозами нужны именно для того, чтобы скрыть настоящий. Что мы и видим. В истории психиатрии практически не было случаев, когда агрессия в маниакальный период при биполярном расстройстве приводила к убийствам. Да и, будем честны, даже если бы это случилось, мы бы получили спонтанное преступление.

– Верно! – Вот это журналиста очень заинтересовало. – Взять топор и напасть или хотя бы попробовать задушить. Как было с Кларой. Но… Анна. Отравление, потом утопление. Хорошо спланированное убийство. Четкое, но не спонтанное.

– Да. – Казалось, слова журналиста заставили врача в чем-то здорово усомниться. – Никакого биполярного расстройства. Это нечто совсем иное, потому что мы видим, как меняется состояние пациентки от холодного расчета до практически аффекта.

– А сейчас? – Илья задал вопрос нехотя.

Психотерапевт тяжело вздохнул и стал выглядеть чуть ли не грустным.

– С момента, как ее привезли, как я и сказал, почти ничего не изменилось, – начал он рассказывать. – Она все так же агрессивна. Нет, на персонал не бросается. Вообще, Амелия под действием препаратов. Легких. Никто не собирается превращать ее в овощ. Они просто должны были ее успокоить. Но нет. Девушка неплохо реагирует на внешние раздражители, она узнает людей, но все так же вспыльчива. Она под влиянием некоей навязчивой идеи. Она на кого-то злится. Похоже, все еще на сестру. Но ее настоящей эмоцией является отчаяние.

– Из-за того, что она оказалась здесь? – решил уточнить Илья.

– Не думаю, – мягко возразил врач. – Это сильная и давняя эмоция. Она испытывала ее и раньше. Это отчаяние стало причиной ее агрессивных действий по отношению к Кларе. И, может быть, еще раньше, когда Амелия могла это лучше контролировать, по отношению к младшей сестре.

Журналист невольно вспомнил всегда смущающее его неявное противостояние сестер Горских. Это их вечное соперничество, что-то связанное с творчеством, почти зависть. Он сам не раз задумывался, насколько это выглядит тревожащим, странным, почти болезненным.

И, конечно, слова. Илья работал со словами, они были его инструментом, и он запомнил их очень хорошо. Тогда, на озере, Амелия сказала, что ненавидела сестру. Анну. И Клару тоже. Эти странные фразы в коридоре по вечерам, ее требование дать ей света. Ее вечное недовольство тем, что никто не ценит ее идеи, ее работу. И, в конце концов, то, что Амелия кричала, пытаясь задушить Клару. Жадность. Она часто говорила о жадности.

– Я не знаю, как это объяснить, – сказал Илья психотерапевту. – Да, в этой семье все талантливы, как мы оба знаем. И между ними идет постоянное соревнование в проявлении таланта. Амелия давно не рисовала чего-то нового, из-за чего нервничала. Ей могло казаться, что сестры отнимают у нее вдохновение.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его врач. – Это очень важная информация! И да, похоже, вы правы. Как я слышал, младшая сестра заканчивала какую-то пьесу, у Клары роман на выходе. Тогда их успех в творчестве мог стать причиной этого отчаяния. Амелия чувствовала себя обделенной вдохновением, а сестры стали узурпаторами. Отсюда и агрессия в их адрес.

– Это можно вылечить? – робко поинтересовался журналист. – Я понимаю, что, если настанет улучшение, Амелия попадет в тюрьму. Но все же…

– Я не могу пока сказать, – признался психотерапевт. – И знаете, мое дело как раз просто добиться улучшения ее состояния. А что там ее ждет потом – это уже другой разговор. Пока я просто ищу все, что поможет мне ее стабилизировать.

– Наверное, я бы все же хотел ее увидеть, – признался Илья.

Странно, но именно во время разговора с врачом он вдруг перестал бояться встречи. Не потому, что вспомнил про Анну. Сейчас не было мстительных мыслей насладиться тем, что стало с ее убийцей. Тем более что наказание по-прежнему не так сурово. Нет, просто увидеть. И