Красный жемчуг - Татьяна Юрьевна Степанова

— Только не Маша, — хрипло заявил Клавдий. — Административный арест — уловка следствия.

— Именно! — провозгласил Вениамин почти торжествующе. — Ни фига не клеится у них с обвинением! Существенные новые противоречия в деле и обвинение по статье сто пятой из-за них не предъявишь, все посыплется сразу. И даже железобетонные показания свидетеля Петрыкина не спасут.

— А в чем противоречия, Дзига? — спросил Макар уже с надеждой в голосе.

— Судмедэкспертиза по Матвееву готова, — ответил Вениамин. — Зуб даю — в ней и кроется причина. Наши действия следующие: я на всех парах еду в суд, в Можайск. Машу на этот раз они просто не могут из можайского СИЗО в суд не доставить, ибо статья другая — не уголовная, административная. А вы выясняете подробно результаты судмедэкспертизы. Кстати, подполковника Лейкина в отделе в Гавриково нет, он сегодня в отгуле.

— Отлично! — ответил Клавдий. — Я с ним сам разберусь.

— И не впадаем в уныние, братаны, — подытожил Вениамин. — Административный арест — плохо, но необоснованное обвинение в убийстве — кошмар. И Мария пока от него избавлена. Удивительно, но «административка» ее пока защитит. Я не знаю, сколько дней ареста ей даст судья, но у нас перед самым наихудшим развитием событий есть фора для решительного маневра.

— Навестим Лейкина! — предложил Клавдий, едва лишь они распрощались с Лейберманом. — Если он не в отделе, я знаю, где его искать.

Он сам сел за руль внедорожника, и через полчаса они уже остановились у придорожного мини-маркета стройматериалов с павильонами и маленькими магазинами для дачников и садоводов. Клавдий решительно двинулся к павильону с вывеской «Хозяйство. Уют и комфорт».

Подполковник Лейкин, одетый по гражданке — в поло и шорты-бермуды до колен, — хлопотал возле припаркованной рядом «Газели». Макару он понравился сейчас намного больше, чем ночью в тупике у тепловоза, где валялось разрубленное тело Дмитрия Матвеева и воняло кровью, алкоголем и страхом кромешным. Там Лейкин — новоиспеченный начальник отдела — явно ощущал себя не в своей тарелке… А здесь, у магазина супруги, он был самим собой — обычный провинциальный мужик в летах: смекалистый, с хитринкой, с морщинами-лучиками вокруг прищуренных глаз, с крестьянским загаром на лице. И широкой улыбкой. Придорожный магазинчик — его стихия. И Макар изумлялся: для чего подобные люди идут в полицию, когда их стезя — торговля? Зачем всю жизнь почти до пенсии тянуть лямку в должности унылого хозяйственника, когда ты по призванию — оборотистый купец Садко?

Клавдий двинулся было к Лейкину с каменным выражением лица, но Макар ухватил его за локоть.

— Мы сначала зайдем в магазинчик за покупками, — шепнул он. — Там его жена наверняка за кассой. Ты потом с ним потолкуешь, но сначала я с ней сам поговорю. Клава, не дури! Не затевай с ним разборок. На кону слишком важная для расследования вещь — экспертиза.

Он издали поздоровался с Лейкиным, даже помахал ему дружески и потащил Клавдия в магазинчик. Жена Лейкина вместе со взрослой дочерью скучали за прилавком у кассового аппарата. Макар окинул взором пустой, без единого покупателя, торговый зальчик, битком набитый всякими разными полезными в хозяйстве вещами.

— Кресло удобное! — восхитился он.

— Натуральный ротанг. — Жена Лейкина направилась к ним лично. — Оно у нас одно. Дорогое, никто не покупает. Но качественная садовая мебель украсит любой дом.

— Оно всего одно у вас? — Макар откровенно любовался креслом. — А мне надо десять для сада. И еще два столика и пара диванов… А есть у вас диваны-качели? — спросил Макар. — Наши совсем обветшали, детям нужны новые.

— Мы все привезем, закупим, доставим, — заволновалась жена Лейкина. — Крупный заказ… Ваня, Ванюша, ты слышал? Какие у нас покупатели-то!

В дверях стоял Лейкин. Он давно бросил «Газель» и переместился в магазин, узрев Клавдия и Макара.

— Привет! — поздоровался с ним по-свойски Клавдий. — Кассу вам в магазине сделали.

— Я сейчас посчитаю общую сумму, — ввернула жена Лейкина, схватив калькулятор.

Лейкин молча изучал Клавдия. Опытный, прожженый хозяйственник — дураком-то он не был и понимал что к чему.

— Оформим сразу доставку прямо мне на дом, — заявил Макар. — Естественно, нужна предоплата, да? — и он достал из кармана карту.

Жена Лейкина занялась оформлением заказа. Лейкин кивнул им — пойдемте на воздух. Они покинули магазин.

— Осчастливили меня? — усмехнулся Лейкин.

— Лучше мне у вашей жены приобрести садовую мебель, чем где-то еще, — нарочито беспечно ответил Макар. — Я вашей супруге доверяю, все привезете качественное и не обманете. Между прочим, про вас, подполковник, один замечательный поэт даже стихи написал: «Ночь. Звезда. Милицанеры парки, улицы и скверы объезжают… Лейкин сорока двух лет, на ремне его «макаров». Впрочем, это пистолет»[26].

— Что тебе от меня надо? — Лейкин, игнорируя похвалы, лесть, стихи, уставился на Клавдия.

— Результаты экспертизы трупа Дмитрия Матвеева, — ответил тот. — Не уеду без них. Помоги нам. Чисто по-человечески, Иван Иванович. Она… моя подруга. — Клавдий впервые намеренно назвал Машу «своей». Пусть Лейкин воображает невесть что про их отношения. — Она не виновата. А в выводах патологоанатома, ты ж их уже читал наверняка! Тебе из бюро судмедэкспертиз копию по электронке сбросили как начальнику оперативной группы… в выводах некая загадка. Я прав? Поэтому ей, невиновной, следак и не предъявляет до сих пор сто пятую, но решил пока…

— Ну да, тормознуть ее по административной, — кивнул Лейкин. — А ты, Мамонт, — он вновь употребил прозвище Клавдия Мамонтова, данное ему в полиции, — взором испепеляющим меня не жги. Я твоей зазнобе зла не желаю. Я ее в ИВС наблюдал. Не фартовая она. Скромная женщина. В летах. Я искренне считал: напал он на нее, мерзавец, она ему сопротивление оказала, толкнула под паровоз… Превышение пределов необходимой обороны, суд ей зачтет. Но отработали мы потерпевшего досконально — вроде он на насильника-извращенца не тянет. Приличный мужик, деловой. Бизнесмен! Чтой-то не сходится… А выводы патологоанатома вообще чудные.

— Ознакомь нас с выводами! — горячо, настойчиво упрашивал Клавдий. — Мы мою подругу спасем, а с тобой, когда на настоящего убийцу Матвеева выйдем, информацией поделимся. Лично с тобой, следака побоку. Ты сам громкое дело раскроешь под занавес, перед пенсией. Прославишься.

— И о вас еще стихи сложат, — вставил Макар. — Песни споют. Супер Лейкин сам! На ремне его — «макаров»! «Извращенцы, как кошмары, прячутся в тени аллей!»[27] Едва его завидев!

— Да не егози ты! — отмахнулся от него Лейкин, но по его виду Макар понял: даже грубая, фальшивая лесть — ключ к сердцу бывшего хозяйственника.

Пауза. Из магазина прибежала жена Лейкина с платежным терминалом. И Макар сделал предоплату заказа.

— Только для тебя, Мамонт. Парень ты честный. И за чужие спины никогда не прятался. Я тебе верю, — объявил Лейкин,