Тайная академия слуг - Ким Иын

Ким Гихон внимательно изучил фотографию.

– Для нас, работников курорта, особенно важно уметь запоминать лица гостей с первого взгляда – многие обижаются, если их не узнаешь… Так что если б я хотя бы раз ее видел, точно запомнил бы. Но это лицо мне незнакомо. На нашем курорте я ее не видел.

Ма Чонсик хотел было попросить показать фотографию другим сотрудникам, но не успел и рта открыть, как Ким Гихон встал со своего места и первым предложил:

– Могу я показать ее фото своим коллегам? И заодно проверю записи о проживании…

«Какой же здесь дружелюбный персонал. Действительно, дорогие курорты стоят своих денег». – Ма Чонсик с довольной улыбкой посмотрел вслед Ким Гихону, который отошел к стойке регистрации с фотографией и информацией о Ким Хиён.

Тем временем Ма Чонсик решил осмотреться в роскошном отеле. Он неспешно прогуливался, вдыхая свежий воздух, наслаждаясь видом просторного и элегантного вестибюля. Пол из мрамора блестел под ярким освещением, а колонны, величественно устремляющиеся ввысь, напоминали античный храм. Пройдя дальше, он оказался в холле. Спиральная лестница, тянувшаяся на второй этаж, переливалась под лучами света. За огромными панорамными окнами виднелось сверкающее золотыми бликами озеро. Впервые он оказался в подобном месте; и как знать, если б не это дело, может, ему и не довелось бы здесь побывать. Люди вокруг смеялись и оживленно разговаривали, наслаждаясь жизнью, словно здесь постоянно царил праздник.

Ма Чонсик тихо вздохнул. Для кого-то это место – место игр и веселья, наслаждения жизнью, но для других – недосягаемый рай, вход в который закрыт. Ким Хиён потеряла отца в детстве, а мать, работавшую кухаркой, сбила машина – виновника так и не поймали. Что могло привести Ким Хиён на этот элитный курорт? Деньги? Мужчина? Или и то и другое? И почему ее следы оборвались именно здесь?

– К сожалению, мы не нашли записей о том, что женщина под именем Ким Хиён останавливалась у нас. Также ее не узнаёт никто из сотрудников. Простите, что не смогли помочь, – с извиняющимся поклоном сообщил Ким Гихон.

– Тогда могу я посмотреть записи с камер наблюдения отеля? – спросил Ма Чонсик.

– Боюсь, это невозможно. Вы же понимаете, конфиденциальность клиентов для нас очень важна…

Ма Чонсик только кивнул, как будто ожидал такого ответа. Когда Ким Гихон собирался было добавить, что для доступа к записям понадобится ордер, Ма Чонсик опередил его:

– Тогда, может, я просто немного осмотрюсь? Сделаю вид, что я один из гостей.

– Да, пожалуйста! Только, прошу вас, постарайтесь не мешать остальным гостям. – И Ким Гихон направился обратно, к стойке.

Проводив его взглядом, Ма Чонсик тоже повернулся и начал осматривать территорию курорта. Ничего примечательного он не заметил. Пройдя через длинные роскошные коридоры, оказался в саду. Медленно шагая вдоль садовой аллеи, вскоре увидел огромное поле для гольфа. На ходу подумал, не зайти ли в гольф-клуб и не попросить ли помощи у местных сотрудников, но оставил эту идею и решил просто осмотреться. Все равно они, скорее всего, ответят, что ничего не знают.

Сколько здесь лунок? Ма Чонсик, совершенно не разбирающийся в гольфе, стоял посреди огромного поля с растерянным выражением лица, оглядываясь по сторонам. Территория была огромной – искать здесь человека было все равно что искать иголку в стоге сена. Он испытал беспомощность и смятение. Но было что-то еще – ощущение того, что что-то тут нечисто.

Нахмурившись, следователь продолжил свой путь, пересекая поле и внимательно осматриваясь вокруг. В конце концов он уткнулся в шеренгу густых кипарисов, плотно окружавших высокую стену.

– Даже стены тут какие роскошные, – пробормотал он.

Ма Чонсик даже не подозревал, что прямо под землей, под его ногами, скрывается огромное пространство. Он и не догадывался, что за этой роскошной кипарисовой шеренгой, опоясывающей стены гольф-клуба, спрятана дверь в тайный мир. Ма Чонсик стоял на поле – на крыше Академии, задумчиво глядя в небо.

* * *

Тело, словно окаменевшее за время, проведенное в карцере, болело так, что не было не единого участка, не отдающего ноющей болью. Хан Соджон, истощенная и ослабевшая, вернулась в свою комнату, но почти сразу же вышла, чтобы разыскать Кан Юджин. По пути ей вспомнилась дочь Юджин, и из ее груди невольно вырвался вздох.

– Ты хоть немного раскаиваешься в своем поступке?

Погруженная в мысли, Хан Соджон подняла голову – в середине коридора стояли несколько учеников, преграждая ей дорогу.

– В чем дело? – сухо спросила Хан Соджон. Она уже догадалась, почему они столпились вокруг нее.

– Смотрите-ка, еще спрашивает, в чем дело… Сама простота! – раздались смешки. Впереди остальных стояла Сон Боми, явно сыгравшая роль зачинщицы.

Стоило ей кивнуть, как двое учеников вышли вперед, зажали рот Хан Соджон, заломили ей руки за спину и потащили в здание, расположенное далеко от учебных корпусов, – никто, кроме самих учеников, туда обычно не заглядывал. Там ее грубо повалили на пол. Помимо девушек из ее класса, в группе были и другие. Елисеи и О Юнджу среди них не было.

– Эти две вечно вместе ошивались, а теперь, гляди-ка, одна решила выделиться, прикинулась святой и пошла отсиживаться в карцере, а вторая куда-то делась – сбежала, что ли? А я-то как раз собиралась показать ей свой самурайский меч, – насмешливо сказала Сон Боми. – Думаешь, хорошо быть такой правильной? Ты что, считаешь нас какими-то низшими существами, потому что мы плюнули в Елисею? Самодовольная дрянь… Такие, как ты, заслуживают, чтобы их проучили. Может, хоть тогда разуешь глаза и поймешь, что к чему.

И началось. Глухие удары кулаков раздавались один за другим.

– А-а-а-а-а-а… – вырвался болезненный стон из горла Хан Соджон.

Ученики по очереди били ее. Кто-то наносил всего один удар и на этом заканчивал, а кто-то бил до тех пор, пока не выплескивал весь свой гнев. Это походило на какой-то ритуал. Но фактически являлось самосудом.

Судя по всему, за то время, что она сидела в карцере, среди учеников установились новые порядки. Появились иерархии, а следовательно, и козлы отпущения, одиночки, над которыми можно было издеваться всем коллективом. Ну да, в условиях, когда они все вместе в течение долгого времени находились в замкнутом пространстве, подобное рано или поздно должно было произойти.

Ведь самосуд – самое подходящее средство для восстановления нарушенного порядка в коллективе. Если вовремя не вырвать сорняк, пробивающийся среди благородных растений, то вскоре он загубит все поле. Такое поле быстро превращается в бесплодную