Лотос и ветер - Джон Мастерс

Наверху в доме горел свет. Робин звал и звал снова, и наконец напыщенный слуга-турок подошел к двери. Его глаза и грязный беспорядок в одежде подсказали Робину, что Муралевых здесь нет. Слуга, измученный угасающим запахом гашиша, рявкнул: «Ну?»

«Где твои хозяева? На нас напали бандиты, и нам пришлось разделиться. Потом я не смог их снова найти, поэтому вернулся сюда.

«Они не вернулись. Мужчина уставился на него большими глазами и ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. «Ты лжешь! Ты убил их!»

«Заткнись, дурак! Пришел бы я сюда, если бы знал? Ослик с их коробками потерялся во время песчаной бури. Я хочу объяснить им. Приходи ко мне в сераль у Мир-Арабской мечети, когда они вернутся.

Он вышел из дома и вернулся в Джагбир, подавляя желание убежать. Конечно, слуга мог что-то заподозрить? Вероятно, этот парень сам не был агентом, но у него мог быть приказ доложить главному российскому чиновнику здесь, если с Муралевыми случится что-нибудь неподобающее. Тогда солдаты эмира выходили на охоту.

В караван-сарае он сказал Джагбиру: «Нам пора идти. Ты запасся едой, не так ли?»

«Вчера. Куда мы направляемся?

«Самарканд».

* * *

Они отправились по Золотой Дороге в Самарканд, расположенный в ста двадцати милях отсюда. Теперь, ближе к концу сентября, в ночном воздухе чувствовалось дыхание суровой зимы, подстерегающей в степях. Лихорадка, которая пряталась все лето, выползла наружу, и зубы Джагбира застучали, а ночью он лежал весь в поту, одетый во всю свою одежду и кое-что из одежды Робина. Утромпутешественники на стоянках сильно кашляли, их охватила необычная скованность, и они вслух подумали, что стареют.

Каждый день Робин высматривал Муралевых на дороге, но не видел их. На пятый вечер он приехал с Джагбиром в Самарканд. Снова началась рутина — разговоры, чаепитие, слушание. Здесь воздух был свежее, чем в Бухаре, а город несравненно красивее. Бирюзовый купол гробницы Тамерлана, словно видение, нависал над беспокойными приходами и уходами Робина. По вечерам он молился на улице, где мог видеть его. Ночью с Зарафшана дул холодный ветер, а днем с минарета он мог видеть горы. Здесь Александр убил своего особого спутника Клейта. Где был Петр Муралев?

Он разработал план упоминания в своих разговорах о том, что двое русских обманули его дальше к югу — мужчина и женщина. Он описал их со злостью. Видел ли их кто-нибудь? Он хотел бы найти их и заставить заплатить то, что они, кафиры, были должны ему, верующему. Это было напрасно. Ни в Самарканде у Зарафшана, ни в караван-сараях пустыни никто не видел Муралевых и не слышал о них. Были новости и о других русских. Они двигались вверх и вниз по этой дороге во все возрастающем количестве, солдаты и гражданские лица, но нигде не упоминалась ни одна женщина. Леню Муралева никто никогда не смог бы принять за мужчину, какую бы одежду она ни носила.

* * *

Продолжая поиски на северо-востоке, он попал в Джизак под проливной дождь. Ветер швырял капли, словно копья, ему в лицо. Скальное ущелье поглотило его, когда он с визгом ворвался из Голодной Степи и засвистел в запустении того, что когда-то было великим городом. Здесь Александр стоял и принимал свое окончательное решение — идти дальше или вернуться. Напыщенные мелкие завоеватели, проходившие этим путем, высекали свою славу в скале и были забыты. Он ничего не написал и отступил, но его помнили. За городом простиралась степь, черная и пустая, как сны о смерти.

Наконец Александр умер, так и не найдя того, что искал. Если бы здесь, в Джизаке, он продолжил путь, что бы он нашел на севере? Эта дорога вела в Андижан, к огороженной Фергане, которую Бабер любил. Там были лошади, лучшие в мире. Но сезон был далеко в разгаре, торговцы лошадьми улетали на юг, как ласточки, а Петр Муралев этим путем не проезжал. Робин медленно моргнул, повернулся спиной и пошел искать укрытие на ночь.

Он поспешил обратно в Бухару. Если Муралевы не продолжили путь на юг после истории с бандитами, и если он не смог найти никаких их следов на северо-востоке, они, должно быть, направились на северо-запад, в Хиву. Хива была третьим из трех запретных городов мира — Лхасы, Мекки, Хивы. Он еще раз наведет справки в Бухаре, прежде чем отправиться в путь.

Когда он увидел башни и минареты Бухары, возвышающиеся над окружающими садами, солнце стояло высоко. Когда он приблизился к стенам, солнце стояло низко, и яростно-красное небо нависло над городом. Горожане прогуливались, разговаривая, по верхушкам тридцатифутовых стен. Солдаты стояли на страже у ворот. Вереница верблюдов и лошадей вышла из одних ворот, когда они приблизились к ним, и сразу же свернула направо, на каршинскую дорогу. Робин узнал Повинду, который послал его к Муралевым, верхом на короткоствольном сером жеребце. Скоро стемнеет, но иногда караваны отправлялись в путь в этот час, чтобы идти всю ночь, если они знали дорогу. Повинда был связующим звеном; возможно, он тоже был врагом, но сейчас это не имело значения. Робин поднял руку и прокричал через сотню ярдов пустоши: «Старрай маш!»

Повинда посмотрел, развернул маленького жеребца и поскакал к нему. Когда он был рядом, он пробормотал: «Немедленно присоединяйся ко мне. Не спорь. Возможно, стражники у ворот еще не заметили вас.

Робин жестом подозвал Джагбира, и они повернули налево, присоединились к отряду Повинды и начали удаляться от города. — В чем дело? — тихо спросила Робин.

«Шакалы эмира охотятся за тобой за то, что ты помогал этим русским путешествовать по запретной территории. Конечно, такой риск был всегда, вы знали об этом, когда брались за…?

— Да, конечно, — рассеянно ответила Робин. Эти двое в Бухаре?

«Нет. Они приехали не так давно, потом снова уехали. Говорили, что их депортировали, но, конечно, на самом деле это было не так. Как бы то ни было, они ушли.

— В какую сторону?

— Я не слышал, но если вы не встретили их по дороге из Самарканда, они, должно быть, отправились в Хиву.

— Спасибо. Мне нужно попасть в город. Мне нужна еда.

«Ради Аллаха, не уходи! Я дам тебе несколько мешков. Проехав милю, Повинда остановил караван и передал еду, резко отказавшись платить. Когда все было снова заряжено и они были готовы разойтись, Робин сказал: «Еще раз благодарю вас, и