Парасомния - Дмитрий Владимирович Ковальски

Тот встретил его предложением:

– Есть один человек – Норман Брукс. И тебе, и мне от него что-то нужно. Тебе нужны его сокровища…

Ману не стал его перебивать и озвучивать реальную причину своего преследования графа. Его устраивало, что Баро именно так и считает.

– …а мне – его официальное положение, которое я с легкостью получу, взяв в жены его дочь. Поэтому я тебе предлагаю действовать совместно до тех пор, пока каждый из нас не получит то, чего хочет.

– И что вы хотите, чтобы я сделал?

– Выкрал девочку и привел ее сюда. А мои последователи отдадут тебе Нормана.

Ману посмотрел на людей, спящих в церкви.

– Почему они не могут привести девочку сами?

– Я боюсь, они будут весьма неаккуратны в этом деле… Скажи мне, дитя Индии, ты согласен?

– Мое имя – Ману. Я принимаю ваше предложение, но если вы решите меня обмануть, я буду вынужден лишить вас жизни.

– Maan gae hain[14].

Баро протянул руку. Ману ее пожал.

11

Норман бежал к особняку. Голова шла кругом. Оценить ситуацию, в которой жители города заживо съедают человека, было сложно. По пути ему пришлось сделать несколько остановок. Поздний завтрак вперемешку с виски и желудочным соком просился вон. Дважды Норман упал, зацепившись ногой за мусор, принесенный сильным ветром, которого сейчас он вовсе не замечал. Такой исход встречи никак не укладывался в голове, все его восприятие мира отвергало события в церкви. Снедаемый своими мыслями, Норман добрался до особняка, который потерял свои величие и престижный облик. Он выглядел как брошенная забытая постройка.

В голове вспыхнули воспоминания минувших лет. Когда все шло так, как должно. Они с Самантой были счастливы, воспитывая долгожданную дочь. Город жил своей жизнью, не обременяя никого заботами и болезнями. Каждый справлялся своими силами. Именно таким ему полюбился тихий уютный Литтл Оушен.

Сейчас же он походил на гниющие останки выброшенного на берег кита. Дома – словно кости, грязь и мусор, словно куски плоти. И этот ужасный запах мертвечины. Приторный гнилой запах. Так здесь пахли нарциссы.

Норман остановился на пороге, обдумывая слова. Чтобы они действительно ему поверили, а не подумали, что он спятил, ему придется ограничиться лишь тем, что в Гарпа стреляли, и именно это послужило причиной его смерти. А когда они поверят, он расскажет о своем плане и посвятит ночь тому, чтобы все подготовить к их уходу. И обязательно похоронит Саманту, как положено, в их фамильном склепе.

От мыслей сильнее закружилась голова и сдавило грудь. Норман открыл дверь и сделал шаг, ощущая, как проваливается в пустоту…

Нора отнесла на второй этаж графин теплой воды для мисс Уолш, которая укладывала спать девочку. На обратном пути сильный порыв ветра чуть не сорвал с ее головы капор, она успела придержать его рукой. Она точно помнила, что закрывала главную дверь, но сейчас она была открыта настежь и впускала в дом беснующийся ураган.

Опустив глаза, она вздрогнула. Если бы Нора увидела тело двумя днями ранее, она бы закричала, но события этой недели выжгли все ее эмоции, оставив тлеющие угли, неспособные раздуть необузданный пожар. Подойдя ближе, она тихо взвизгнула, узнав своего хозяина, похожего на труп. Спустя минуту по ее просьбе спустились мистер Гейл и Оливер, который к этому моменту пришел в себя.

Бессознательное тело Нормана отнесли в его спальню. Нора честно призналась, что находиться с ним в одной комнате, тем более когда он в одном шаге от смерти, она не собирается. Ей было комфортнее спуститься и подать поздний ужин, хотя аппетита ни у кого не было. Джонатан успокоил ее, сказав, что побудет с графом, пока тот не очнется или не преставится.

Оливер спустился в столовую следом за Норой, прихватив из спальни Нормана бутылку виски. Поставив на стол два стакана и наполнив один, он обратился к горничной:

– Вам налить?

– Нора – так меня зовут.

– Я помню, вы представились на допросе. Так вам налить… Нора?

Оливер постучал горлышком бутылки о пустой бокал.

– Пожалуй, я выпью – день выдался дерьмовым.

Сержант наполнил второй бокал.

Они пили и говорили о разном, стараясь обходить темы, негласно исключенные по понятным причинам. Память во время беседы и после нескольких глотков стала стирать образы мертвого Луи, трупов преступников, мертвого доктора, который ей представлялся синим, вздутым и погрызенным крабами, и прочие прелести прошедших дней. Она говорила о том, как совсем юной девушкой сгорала от любви к соседскому мальчишке, который к ней был совершенно равнодушен. Говорила много, постоянно перескакивая с темы на тему, как это обычно случается с такими девушками.

Оливер слушал ее молча, поглощенный мимикой рассказчицы. Он следил за тем, как подпрыгивают ее брови, когда она рассказывает свои истории. Он видел, как она краснеет, говоря о каком-то мальчишке, видел ее губы, красные и полные, которые то растягивались в улыбке, то собирались в трубочку, издавая смешные звуки. Это его веселило. Он даже позабыл о руке. Возможно, третий бокал подействовал на него, а быть может, он видел столько гадкого за последние дни, что сейчас Нора ему казалась светлой и прекрасной.

Они выпили еще немного. И опьянели. Она посмотрела на сержанта другими глазами – впервые за долгое время кто-то ее действительно слушал, а не делал вид. Ей нужно было выговориться. А Оливеру нужен был свет.

Они пили, говорили и смеялись, позабыв обо всем, и не заметили, что расстояние между ними сократилось. Оба понимали, что алкоголь спровоцировал «химию» между ними, но не затрагивали эту тему. В какой-то момент, когда они были настолько близко друг к другу и говорили на такие темы, что от поцелуя их отделял один маленький шаг, появился дворецкий и сообщил, что Норман очнулся.

Норман не понимал, где он и который час. Его сознание заблокировало воспоминания о последних часах, ему казалось, что только что он говорил с Джо, который сообщил, что Август сгинул в море. Но вопрос дворецкого «что с Гарпом?» болезненно воскресил в его памяти все события. Словно раны, с которых срывали заживленные корки и швы, у него в голове проявлялись кадры посещения церкви. Последним, что он вспомнил, был его план покинуть ЛиттлОушен.

Норман выглядел так, будто восстал из мертвых. Именно этими словами его встретил Джонатан. По просьбе графа все собрались в гостиной.

– Гарп мертв, – с этих слов Норман начал свою речь.

Пьяная Нора вмиг протрезвела. От былой