Парасомния - Дмитрий Владимирович Ковальски

– Уходи! – крикнул Эван, обращаясь к застывшему сержанту.

Он не понимал, по какой причине помогает полицейскому, но чувствовал нутром, что зло здесь совсем не он.

– Уходи, твою мать! – крикнул Эван еще раз, видя, что сержант не двигается, лишь ошарашенно смотрит то на свою руку, то на тело инспектора.

Баро сделал незначительный шаг в его сторону.

– Ты поступил подло. Ты обратился ко мне за защитой…

– Я не просил никого убивать! – выпалил Эван.

– …но в последний момент решил выбрать другую сторону, – не замечая его слов, продолжил говорить Баро.

– Эти убийства не имели смысла.

Голос Эвана с каждым шагом в его сторону Баро становился тише и терял уверенность.

– Они, словно мухи, постоянно кружили вокруг, раздражая и мешая своим жужжанием.

Баро подошел вплотную, так что дуло револьвера уперлось в грудь Эвану.

– Их жизни ничего не стоят.

Оливер не знал, как поступить. Внутренний голос бил тревогу и кричал о том, что стоит уносить ноги. Но долг приказывал не бросать инспектора и задержать его убийцу. Сержант стоял, раздираемый внутренними сомнениями, но когда увидел, что Велес поднимает его оружие, внял голосу разума и бросился вон. Покидая церковь, он пообещал себе, что вернется и заберет тело Чарльза, а также познакомит Баро с силой правосудия.

Эван смотрел пустыми глазами на Баро.

– А твоя жизнь стоит. Убери оружие, – спокойно сказал Баро.

Адреналин вперемешку с гормонами стресса насыщали кровь Капитана. Мышцы от переизбытка напряжения дрожали. Его тело было готово к действиям, но не разум. И Баро это видел, поэтому чувствовал свое преимущество.

Он стукнул тростью, и Эван выбросил оружие.

8

Ночь, как и те, что были до нее, прошла для Нормана без сна. Последний раз он спал накануне приезда Августа Моргана. Иногда от большого количества алкоголя он отключался, но здоровым такой отдых не назовешь.

Пил он перед портретом своей супруги, иногда беседуя с ней, иногда рассыпаясь в извинениях. Однажды он сорвался на нее, обвиняя в семейном проклятии, от которого страдала их дочь. Обвинял в заговорах, в тайнах, хотя они поклялись перед богом быть честными друг с другом. За гневом следовало раскаяние. Норман падал на колени перед портретом Саманты, слезно моля о прощении.

Прошлой ночью он осознал, что ничего изменить нельзя. Они прокляты. Но такой исход ждал только Нормана и всех проклятых жителей города, никак не его дочь. Каким же он был глупым и самонадеянным человеком, когда не позволил увезти ее, обрекая на мучительную болезнь! Тогда он еще верил, что все можно исправить. Теперь он точно знал, что ничего не выйдет.

Норман лежал на кровати, которую еще недавно делил со своей супругой. Он смотрел в темный потолок, на котором пьяное сознание рисовало странные образы. Порой он слышал голоса или смех. Иногда приходили люди – Норман полагал, что это духи погибших от болезни людей, желающие отомстить. Но ему было плевать, даже если бы появился сам дьявол и затащил его в расщелину с адским пламенем.

За пару часов до рассвета он уловил темный силуэт, тенью двигающийся по комнате. Дух отличался наглым поведением – шарил по комодам и шкафам, трогал личные вещи. Норман даже поувствовал себя гостем, настолько уверенно вел себя призрак.

К утру он протрезвел.

Били в церковный колокол. Давно не было этого звона. «Надеюсь, это добрый знак», – подумал Норман.

До его слуха донесся шум с первого этажа – видимо, Нора готовила завтрак. Но он уже начал с ирландского виски, чтобы опередить подступающее похмелье.

Бутылка была наполовину пуста, когда Норман услышал голос мисс Уолш и смех своей дочери. Они говорили о чем-то веселом. Там, за дверью его комнаты, происходила магия, пусть совсем крошечная, но все же способная вселить в душу человека надежду.

Покинув комнату, Норман увидел свою дочь, которая медленно, но все же самостоятельно спускалась по ступеням. Мисс Уолш держала ее под руку. Эта маленькая победа в борьбе за ее здоровье и жизнь придала Норману сил и уверенности.

Спустившись на первый этаж, он встретил Гарпа, дворецкого и связанного преступника. Благополучное завершение дела дало зыбкую надежду на положительный исход. Всю дорогу до особняка Джо хранил молчание, а оказавшись перед Норманом, попросил о личной встрече. Мистер Брукс, вопреки совету Гарпа, ответил согласием, но только после того, как посвятит время позднему завтраку.

День начался хорошо впервые за долгое время. Но на этом приятные новости для Нормана закончились.

Маргарет застала его одного, когда он собирался выпить чашечку кофе, тихо насвистывая веселенькуюмелодию. Сообщение о том, что настойки Августа осталось лишь на одну дозу, подпортило настроение Норману, но не сломило его. Сделав глоток, он добавил туда бренди.

Следующим, кто постарался выбить землю из-под его ног, оказался Джо. Норман принял его в гостиной, где состоялась их с Августом первая встреча. Джо предложил сделку: свобода в обмен на абсолютную честность. Норман принял его условия за одним исключением: его отпустят тогда, когда поймают остальных членов банды и освободят доктора. Джо ответил ему без задней мысли:

– Где индус, я не знаю. Наше укрытие покажу на карте. А доктора у нас нет – он выпал из лодки, когда ее ударила сильная волна.

«Выпал из лодки» – фраза, небрежно сказанная Джо, заглушила все звуки. Она истерично забилась в голове, заставив неметь руки и шевелиться волосы по всему телу. Страх за жизнь дочери липкими холодными щупальцами окутал его тело, парализовав мышцы. Кольнуло в груди. Во рту появился привкус металла, от которого затошнило. Норман встал, сделал шаг и упал.

Первым на крики Джо прибежал Гарп. Он кинулся к графу, нащупал его совсем слабый пульс, разорвал сорочку в области шеи и приподнял. Следом в комнату вбежала Нора, Гарп отправил ее за стаканом воды. Норман был в сознании, но выглядел слабым, его губы посинели, а кожа приобрела серый оттенок. Чтобы он не терял сознание, пришлось бить его по щекам, с каждой минутой все сильнее. Его аккуратно усадили в кресло и дали воды. Норман дышал так, словно пробежал марафон, однако постепенно приходил в себя. На лицо вернулась краска, хотя веки все еще были опущены.

Когда все собрались в комнате, за исключением Оливии и мисс Уолш, Норман тихо произнес:

– Август мертв.

Нора вскрикнула, но тут же взяла себя в руки. Джонатан тяжело выдохнул и закрыл лицо руками. Гарп посмотрел на Джо.

– Все произошло случайно, – принялся