Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

Когда Элли поехала в больницу, ухаживать за ребенком остался Фергюс. Он запаниковал и все время спрашивал, что делать, если ребенок заплачет или надо будет сменить ему подгузник.

– Не волнуйся, ты справишься, – успокоила его Элли.

Но сейчас, возвращаясь в Атагояму на трамвае, она нервничала: что ее ждет дома? В то же время ее переполнял восторг. Сейчас она снова возьмет на руки мягкого, теплого, посапывающего младенца.

В киоске по дороге к трамвайной остановке она купила главные утренние газеты и, сев в трамвай, стала искать новости об убийстве Токо Касуми. Она думала, что арест молодого человека станет главной новостью, но об этом нигде не было ни слова. Озадаченная, она сложила газеты и уставилась на круглые розовые щечки ребенка в рекламе сухого молока «Моринага» на другой стороне вагона. Джек был маленький и легкий, в отличие от нелепого пухлого младенца из рекламы. Но аппетит у Джека что надо, он жадно сосал из бутылочки, которую Элли давала ему каждые несколько часов – наверное, слишком часто. Она еще не успела найти книгу по уходу за ребенком и опиралась на смутные воспоминания о женщинах, родивших детей в лагере для интернированных в Татуре.

Рядом с рекламой детского молока висел другой плакат: «“Будущее новой страны” – бестселлер № 1 Огири Дзёдзи, президента Тихоокеанской международной торговой компании». Тут же, само собой, была фотография мистера Огири – он стоит на фоне стилизованного силуэта Фудзиямы и благосклонно улыбается, словно ангел-хранитель. А что, вполне уместно. Фергюс помогал мистеру Огири с рекламой, а мистер Огири сделал все возможное, чтобы помочь им с усыновлением, хотя в итоге его помощь даже не понадобилась. Элли иногда спрашивала себя: увидятся ли они еще с этим бизнесменом? Ведь он явно поднимался на более высокий уровень, куда им хода не было.

Еще не дойдя до двери дома, Элли услышала крики ребенка. Для такого маленького существа у Джека был на диво громкий голос. Она открыла входную дверь и вошла в гостиную – вопли уже стихли, их сменило ворчливое кряхтение. Фергюс стоял у окна, выходившего в сад, и что-то тихонько напевал Джеку, держа малыша на руках и нежно поглаживая хрупкую спинку. Он повернулся встретить ее, и Элли увидела, что лицо Фергюса сияет.

– Какой чудесный малыш! – тихо сказал Фергюс.

Глава 24

Дзюн заснул, едва джип тронулся с места, и проспал всю дорогу, пока Гото не разбудил его, тряхнув за плечо. Покачиваясь от недосыпа, Дзюн вылез из машины и очутился перед до боли знакомым особняком. Каменный фонарь на своем основании под кедром еще больше покосился, напоминая пьяницу. Лужайку бороздили длинные тени летнего дня, пели птицы.

– Добро пожаловать домой, – сказал Гото, мрачно улыбнувшись.

Зато внутри особняка перемены были налицо. Большая комната наверху была прибрана и выглядела холодной и пустой.

– Жаль, что полковника Кэнона сейчас нет, чтобы встретить тебя лично, – сказал Гото. – Он в небольшой командировке. Не помню, знаком ли ты с капитаном Ёном? Пока полковник в отъезде, старший здесь он.

Только сейчас Дзюн заметил, что в углу комнаты стоит высокий элегантный мужчина в гражданской одежде. Он шагнул вперед и слегка поклонился.

Не обратив внимания на приветствие, Дзюн взорвался.

– Зачем вам понадобилось убивать ее? Зачем вы это сделали? – закричал он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Капитан Ён поднял брови и недоуменно уставился на Дзюна.

– Если вы имеете в виду мисс Токо, – спокойно сказал он, – вы глубоко ошибаетесь. Сержант Гото наверняка уже объяснил вам, что к смерти несчастной мисс Токо мы не имеем никакого отношения. Насколько мне известно, виновные в этой истории совершенно с нами не связаны. Лучше присядьте, Камия, – зачем стоять и доводить себя до исступления? Возьмите сигарету.

Из кармана пиджака он извлек серебряный портсигар и открыл его. Дзюн был готов выбить портсигар из рук этого обходительного мужчины и швырнуть через всю комнату. Но отчаянно хотелось курить, и он вытащил из пачки сигарету, а капитан Ён чиркнул зажигалкой в форме миниатюрного пистолета.

Тут же Дзюн накинулся на Гото, который достал из шкафа графин и стаканы и разливал для всех виски.

– Конечно, это ваших рук дело, мерзавцы, – закричал он. – Ты сказал, что этим теперь займется друг полковника. Это ты сказал им, где ее найти. Вы же все заодно, так?

– Не понимаю, что вы так разволновались, – сказал капитан Ён, сев на стул напротив Дзюна и скрестив лодыжки. – Поймите, война продолжается. А вы здесь, в Японии, как-то об этом забываете. Думаете, у вас мир, а в Корее, между прочим, идет война. Эта женщина, мисс Токо, была связана с китайцами, когда они воевали с Японией, и с тех пор работала на коммунистов. Конечно, жаль, что она умерла, но, как я уже сказал, нашей вины в этом нет. По сравнению с миллионами корейцев, погибших в ходе нынешнего конфликта, смерть этой женщины едва ли имеет большое значение. Очень может быть, что ее убили ее же товарищи – коммунисты. Такое за ними водится, если не придерживаешься линии партии. Я слышал, что она много чего наговорила этому британскому журналисту, Раскину. И могла этим сильно огорчить товарищей. В конце концов, вы даже не знали ее лично. Даже ни разу с ней не разговаривали, ведь так?

«Но я наблюдал за ней, – мысленно возразил Дзюн. – Я знал ее, как никто другой. Я видел, как она шутила со стариком в магазине на углу, когда покупала у него бутылку соевого соуса, как она улыбалась сама себе, поднимаясь на холм после встречи с гадалкой. А как ловко она ускользнула от меня на станции Каруидзава? Я видел, как светились ее глаза, когда она встречала своего любовника. Видел, стоя у края аэродрома, как они обнялись на прощание».

– В любом случае, – продолжал капитан, – вам не следовало принимать все это близко к сердцу. Вам поручили наблюдать и докладывать, делать, что говорят, и держать рот на замке. Жаль, что это оказалось вам не по силам.

Он поднялся на ноги и потянулся.

– Наверное, вы устали после долгого общения с японской полицией. Пожалуйста, выпейте виски. Это не дрянной «Торис». Настоящий «Джонни Уокер» с черной этикеткой, я привез из Пусана на прошлой неделе. Жаль, что не могу к вам присоединиться. С удовольствием бы с вами поболтал. Хотелось бы познакомиться с вами поближе. Я слышал, у вас весьма примечательная биография. Но… – он пожал плечами, – так уж здесь заведено. Мы не можем держать в подразделении людей, которые так чувствительны, что не могут