Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

– Мы сделаем все, чтобы помочь, Тед, – сказала Элли. – Если есть способ найти ребенка, мы его найдем.

Тут она вспомнила о Гонконге. Сказать Теду, что им самим, возможно, скоро придется покинуть Японию?

– Кто мог это сделать, Элли? – продолжал Тед. – Кто мог так ненавидеть Виду, чтобы убить ее? Я не перестаю ломать над этим голову. Столько опасностей было на ее пути, но она выжила. А сейчас, в Токио, в мирное время! Наверное, это как-то связано с ее прошлым, которое не давало ей покоя, вряд ли это случайный маньяк. Она помогала китайцам во время войны, многие японцы скажут – перешла на сторону врага. Но и на другой стороне у нее были довольно опасные связи. Старые друзья-коммунисты. Они ожидали от нее лояльности, хотели, чтобы она продолжала бороться за революцию, но ее одолевали сомнения. Мы много говорили об этом перед моим отъездом. Она сказала, что насмотрелась на насилие. И больше не хочет иметь с ним ничего общего. Не знаю. Бедная Вида. Не знаю, как буду жить без нее, Элли.

– Тед. Мы тоже приняли это близко к сердцу. Жаль, что ты не здесь, мы бы тебя поддержали лично. А так нас разделяет целый мир.

– Фергюс с тобой? – спросил Тед, и Элли впервые почувствовала злость на Фергюса. Как он мог предать своего лучшего друга? Как Вида могла предать человека, чьего ребенка носила? Но Тед сказал: Вида все делала по-своему. Она всегда жила по своим правилам. Дай Бог, чтобы Тед об этом никогда не узнал. Она, конечно, ничего ему не расскажет.

– Нет, к сожалению, – ответила она как можно спокойнее. – Уехал по делам. Через пару часов вернется, хочешь, попробуй позвонить позже. Хотя у вас сейчас глубокая ночь.

– Не важно. Я все равно не смогу уснуть. Я бы вернулся самолетом в Японию завтра, чтобы самому разобраться с этим кошмаром, но я даже этого не могу сделать.

– Почему? – спросила Элли. – Прилетай. Остановишься у нас. Мы сделаем все, что потребуется, Тед.

На линии что-то снова затрещало, и слова Теда было трудно уловить.

– Не могу, – только и услышала Элли. Потом что-то насчет того, что ему «не разрешат уехать из страны», и что-то похожее на «меня вызывают к макаке».

– Что? Не расслышала, – сказала Элли.

– Меня вызвали к Маккарти, – повторил Тед. – Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности.

– Господи! – воскликнула Элли. – Это то, что Фергюс называет судом Линча Джо Маккарти? Что им от тебя нужно?

– Ну, – сказал Тед, – вообще-то Маккарти к этому прямого отношения не имеет, но это все та же история насчет «красных под кроватью». Думаю, меня хотят расспросить о моем пребывании в Кембридже. Там я водил дружбу с несколькими леваками, полными завиральных идей, вот теперь и думают, что я коммунист. Возможно, из-за моих отношений с Видой тоже… Не знаю, чего они добиваются, да меня это не сильно волнует. Скрывать мне нечего. Но из страны сейчас улететь не могу.

– Бедняга Тед. Это ужасно. Что-то серьезное? Тебя могут арестовать? Все так плохо?

Она помнила, что Фергюс и Тед говорили об этой Комиссии, но о подробностях не имела ни малейшего представления.

– Просто я…

– Что? Тед! Алло? Ты еще там?

Она прислушалась к внезапной тишине, еще несколько раз неуверенно позвала Теда. Но их разъединили. Только тогда она поняла, что даже не спросила номер его телефона.

* * *

Ужин в тот вечер был безрадостным. Вернувшись с работы, Фергюс в знак примирения принес огромный букет розовых роз, перевязанный золотой лентой. Элли, пробормотав слова благодарности, запихнула их в вазу и небрежно поставила на стол. Иногда от его прямолинейности ее бросало в дрожь.

Она знала, что Фергюс мучается угрызениями совести и жаждет мгновенного прощения. Хочет, чтобы она вышла из себя и несколько минут ругала его, а потом обняла и разрыдалась и чтобы все стало как прежде. Но она не доставит ему такого удовольствия. Ее чувства переплелись в невообразимый клубок, распутать который пока не представлялось возможным. События последней недели выпили из нее все соки. В ней ничего не осталось. Она просто смертельно устала, думать на эту тему и тем более обсуждать ее у нее не было сил, поэтому они заговорили о телефонном звонке Теда.

– Тед сказал, что это мальчик. Акушерка прислала ему телеграмму. Жаль, что он и Вида не рассказали нам о ребенке раньше. Мы могли бы помочь. Знали бы, где теперь искать ребенка.

– Он сказал, как ребенка назвали? – спросил Фергюс.

– Не знаю. Забыла спросить. Мы заговорили о Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, и тут связь прервалась. Что это значит, Фергюс? Зачем его туда вызвали? У Теда серьезные проблемы?

– Ничего не могу сказать. Надеюсь, что нет. Он принадлежал к одному из тех Кембриджских литературных обществ, где было полно коммунистов и сочувствующих, но в те времена коммунистической была, наверное, половина Кембриджа. И вообще это было давным-давно. А в придачу – его дружба с Видой…

– Думаешь, американцам есть дело до того, чем занималась в военном Китае японская поэтесса, говорящая на эсперанто?

– Без понятия. Иногда мне кажется, что вся эта шпиономания, страсть к выслеживанию предателей – не политика, а личное соперничество и вендетта. Но я не думаю, что у Теда много врагов. Надеюсь, все у него будет хорошо. Бедняга Тед…

Фергюс замолчал. Наверное, думает: не сказала ли она что-нибудь Теду о его отношениях с Видой? Нет, удовлетворять его любопытство она не будет.

Элли уже наполовину помыла посуду, а Фергюс удалился в свой кабинет, как вдруг появился под лестницей.

– Подойди сюда на минутку, Элли, будь любезна, – тихо сказал он.

Элли поднялась за ним в его каморку, где царил хаос и горела только лампочка на столе. Он подвел ее к окну и показал вниз на улицу.

– Как думаешь, что у него на уме? – пробормотал Фергюс.

Элли глянула в окно и увидела худощавого парня в расстегнутой студенческой куртке, который стоял возле их дома и курил сигарету.

Она сощурилась, пытаясь разглядеть лицо парня, и сердце в груди сжалось.

– Это он, Фергюс, – прошептала она. Она схватила мужа за руку. – Я видела этого парня у дома Виды в тот вечер, когда ее убили. Он сидел на скамейке с большой сумкой. И выглядел очень странно. Но это не все. Я почти уверена, что видела его раньше. Когда я столкнулась с Видой в Канде и мы вместе пошли на обед, он был там. Я почти уверена – это он. Наверное, он следил за ней. Возможно, он и есть