Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

Именно сейчас надо сказать, что Майи больше нет. Но Элли просто сидела рядом с ним и сочувственно кивала, пока он клял своих работодателей. Они допили бутылку виски и принялись за другую.

Гонконг. Фергюс бывал там раньше, но Элли об этом городе имела смутное представление. Она помнила фото или гравюру, которую где-то видела, – закат в Гонконге: здания на крутых скалистых холмах, гавань, джонки с прямыми парусами. Выглядело довольно привлекательно, хотя изображение было старым и выцветшим. Возможно, теперь Гонконг совсем другой. И могут ли они стать приемными родителями там? Возможно, по британским законам это будет даже проще. Она только-только свыклась с Токио. Кажется, осела здесь – и снова менять жизнь, начинать все сначала на новом, совершенно незнакомом месте?

– Наверное, я могу уйти на вольные хлеба, – предположил Фергюс. – Послать их к черту и просто остаться здесь, с тобой.

Элли обняла его за плечи.

– Благослови тебя Бог за эти слова, – сказала она, – но вряд ли из этого что-то выйдет. Ты лучше других знаешь, как трудно зарабатывать на жизнь свободному художнику. Ничего, что-нибудь придумаем. Можешь переехать в Гонконг первым, а я приеду потом, когда…

Ее голос прервался. Сказать «когда мама умрет» у нее не поворачивался язык, но на самом деле так и было.

Постепенно Фергюс утихомирился, перестал что-то раздраженно бормотать. Они обнялись, потом он уснул прямо на диване, а Элли, оставив его, пошла в спальню.

* * *

Она проснулась с головной болью и кислым привкусом во рту. Фергюс уже ушел, и она, к счастью, успела убрать со стола стаканы и бутылки, когда в дверях появились двое полицейских – толстяк, который делал записи во время их беседы, и еще один молодой человек, которого она раньше не видела.

Поначалу она решила, что они пришли за фотографией, все еще лежавшей где-то в доме, хотя Фергюс обещал отнести ее в полицию. Но потом поняла – дело не в этом. Про еще одну фотографию полиции никто не говорил – как они могли догадаться?

Полицейские вежливо поздоровались с ней, сняли обувь и головные уборы и со смущенным видом молча остановились в гостиной, сложив руки перед собой. В голове Элли мелькнула ужасная мысль: они хотят сообщить о еще одной насильственной смерти. Что-то случилось с Фергюсом… или Кеном?

Но толстяк какое-то время разглядывал комнату, а потом дружелюбно заметил:

– Хорошие здесь дома, верно? Построили сразу после великого землетрясения в Канто. До войны тут неподалеку жили мой брат с невесткой. Но когда начались бомбежки, они переехали. Сейчас они в Нагое.

Элли в замешательстве уставилась на мужчин. Ведь они пришли не затем, чтобы поболтать об архитектуре района? Она бросила нервный взгляд на стол и с облегчением увидела: фотографии там нет. Наверное, Фергюс унес ее в кабинет. Она задумалась: вдруг полицейские захотят обыскать дом? И если окажется, что в деле об убийстве она скрыла важную улику, какое ее ждет наказание?

– Пожалуйста, присядьте, – сказала она вслух. – Чай? Или что-нибудь холодное?

– Если можно, холодное, – ответил толстый полицейский. Она достала из холодильника бутылку «Кальписа», немного холодной воды и села напротив них. Полицейские потягивали беловатый напиток и с нескрываемым любопытством оглядывали комнату.

– Муж сейчас на работе, – нарушила молчание Элли. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Надо кое-что выяснить, – сказал толстый полицейский. Он достал из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб. – Жара в это время года – просто беда. Согласны? – добавил он извиняющимся тоном.

Тот, что помоложе, почти подросток – на щеках еще виднелись шрамы от угревой сыпи, – достал блокнот и карандаш.

– Насколько мы знаем, во время войны вас интернировали в Австралию, а потом вы репатриировались в Японию, – он заглянул в свой блокнот, – четырнадцатого марта сорок шестого года.

– Все верно, – сказала Элли. Они явно времени даром не теряли, подготовились хорошо.

– Ваша девичья фамилия – Макферсон. Ваш отец был англичанин?

– Шотландец, – уточнила Элли.

– А вашу мать зовут… Танака Риэ. Она японка.

– Теперь она тоже Макферсон, – сказала Элли как можно спокойнее, – но при рождении она была Танака Риэ. – Ей хотелось сказать: «К чему все эти вопросы? Разве быть наполовину японкой – это преступление?»

Но полицейские, похоже, удовлетворили свое любопытство по поводу ее прошлого и перешли к другим темам.

– Вы говорили, – сказал толстый полицейский, – что обедали с мисс Токо в Канде, в… – он сделал паузу, и молодой человек, сверившись с блокнотом, закончил за него:

– В начале июня.

– Верно.

– Точную дату помните?

Элли задумалась, а затем сказала: «Минуточку». Ее маленький ежедневник лежал на скамейке в кухне. За последнюю неделю она ничего в него не писала.

Взяв его в руки, она задумалась: вдруг полицейские попросят прочитать ежедневник и найдут там что-то подозрительное? Но, похоже, их интересовала только дата.

– Третьего июня, – сказала она, не читая вслух то, что было написано дальше. «Обедала с Видой в Канде. Странная женщина».

– И как вам тогда показалась мисс Токо? Не выглядела, скажем так… нездоровой?

Элли уставилась на них.

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – сказала она. – Насколько я помню, с ней все было нормально. Трудно сказать. Поймите, я ее почти не знала. До этого мы встречались лишь однажды, мельком, на вечеринке в прошлом году. Мне показалось, что с ней все хорошо. Веселая такая. Даже счастливая.

Куда они клонят? Вряд ли думают, что Вида умерла естественной смертью или покончила с собой.

– О чем именно вы говорили во время этой встречи? – спросил тот, что постарше.

Элли на мгновение смолкла – деликатную тему фотографий затрагивать не надо. Тщательно подбирая слова, она сказала:

– Мы говорили о ее псевдониме. По ее словам, псевдоним предложил ее друг. Что-то она рассказала о своей жизни в Китае, на самом деле, совсем немного. Больше мы говорили о положении в мире. Вида, то есть мисс Токо, сказала, что боится атомной войны. Мне показалось, что это сильно ее беспокоит. Она сказала, что видела слишком много войн на своем веку.

– Может, ее беспокоило что-то конкретно?

– Я этого не заметила, – ответила Элли. Она вдруг вспомнила, как Вида возила по тарелке несъеденный рисовый омлет.

Полицейский постарше внимательно оглядел свои ноги в чулках и продолжил:

– Дело в том, что мы получили предварительное медицинское заключение о состоянии тела мисс Токо.

Элли похолодела. Только не это, не надо, молча взмолилась она. Только не говорите мне, что ее изнасиловали.

Но полицейский сказал:

– Медицинское заключение показало: незадолго до смерти мисс Токо родила ребенка. Примерно за неделю до этого. И