Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

– Спасибо, что нашли время встретиться со мной, – сказала она спокойно.

– Что вы, миссис Раскин, – ответил он, поднялся и отвесил небольшой поклон. – Напротив, это мы должны благодарить вас.

Глава 27

Голубой конверт авиапочты появился на дверном половичке через три недели после смерти матери. Элли взяла его в руки, и сердце у нее затрепетало – она увидела индийскую марку и узнала размашистый почерк. Она вскрыла конверт, но потом решила, что сейчас не готова читать письмо. Она сунула его в сумочку и взяла с собой, отправившись с ребенком на прогулку в парк Уэно.

За последнюю неделю сильно похолодало, но день был свежим и ясным. Ветер шевелил сухие стебли лотоса по краям прудов. Она нашла скамейку в освещенном солнцем уголке, вынула ребенка из переноски и усадила к себе на колени – пусть смотрит на залитый солнцем пруд. Ребенок был аккуратно укутан в теплый шерстяной кардиган и сиял от восторга, размахивая в воздухе кулачками, а Элли покачивала его на колене.

Свободной рукой она достала из сумочки письмо и расстелила на скамейке рядом с собой. За пару недель до смерти матери, когда стало ясно, что конец близок, Элли вдруг решила написать отцу. Как бы то ни было, он все-таки был женат на матери почти двадцать лет и по крайней мере часть этого времени по-своему ее любил. И он имеет право знать, что его первая жена умирает. Найти его адрес было не просто, но на помощь пришел верный Фред Куинси из Британской миссии. Она отправила довольно формальное и нескладное сообщение, не рассчитывая на ответ.

Странно, но в последние недели она все чаще думала об отце. На протяжении многих лет ее переполняла ярость из-за его ухода из семьи, у нее были лишь мрачные воспоминания о его отлучках, обманах и неверности. Но теперь, с течением времени, она начала вспоминать, что были и счастливые моменты. Бывало, отец врывался в дверь, возвращаясь из поездок в Батавию или Сингапур, обнимал ее и Кена и дразнил их – сейчас получите подарочки. Открывал чемодан – подарки были замечательные. Латунная шкатулка в форме сердца с драгоценным камешком в центре для Элли. Игрушечный ятаган с инкрустированной рукояткой для Кена. Все это пропало, когда их с матерью арестовала колониальная полиция и выслала в Австралию.

А потом было время, когда отец решил взять образование детей в свои руки и рассказывал им что-то о британской цивилизации, чего, по его мнению, не преподавали в школе. Долгими воскресными вечерами на террасе их бунгало отец делился с ними чудесными историями из классической мифологии, сказками о злом короле Джоне и Роберте Брюсе. Сейчас, оглядываясь назад, Элли видела в отце слабого и глубоко порочного человека, но все же в лучшие свои времена он был способен на доброту и любовь.

Ответ отца на письмо Элли был довольно длинным, и сейчас она прочитала лишь несколько предложений.

Дорогая Элли, очень печальные новости о моей прекрасной Риэ. Я думаю о вас каждый день и очень сожалею, что все обернулось именно так, что ты, должно быть, сердишься на меня за мое к вам отношение. Жаль, что я сейчас не могу быть с тобой и Кеном. Сможете ли вы когда-нибудь простить меня?

Возможно, когда-нибудь, подумалось Элли, хотя циник в ней тут же задал вопрос: а не значат ли эти слова сожаления и любви, что во втором браке отца тоже не посетило счастье? Жаль только, что мама это письмо уже не прочитает. Хотя, скорее всего, она бы просто разорвала его или сожгла.

Мама умерла очень тихо, Элли и Кен были рядом. К полному изумлению Элли, Кен спокойно и по-деловому взял на себя организацию и даже оплату кремации и погребения, а теперь, без всякой подсказки, вызвался помочь Элли упаковать вещи и навести порядок в доме у подножия Атагоямы – перед отъездом в Гонконг. Он даже вернул ей долг, купив билеты на пароход для нее и Джека. Элли подозревала, что Кен повел себя так необычно под влиянием своей новой крайне привлекательной подруги-японки, но не только – смерть матери заставила его грустить и каяться.

– Извините, леди. Вы говорите по-английски?

Размышления Элли прервал безошибочно узнаваемый американский акцент. Она подняла глаза: перед ней стояла дородная дама с копной темных кудрей, увенчанных коричневой фетровой шляпкой.

Элли кивнула, и женщина продолжила:

– Мне нужно на станцию Уэно, но, кажется, я заблудилась. Вы не могли бы мне помочь?

Элли взяла ребенка на руки и поднялась, чтобы указать женщине направление.

– Идите прямо через парк, выйдете на главную аллею вдоль нижней части набережной. Потом направо, мимо ступеней храма – и выйдете на угол улицы прямо напротив станции.

– Спасибо, – ответила женщина. – Вы хорошо говорите по-английски. – Взглянув на ребенка, она добавила: – Какая прелесть. Мальчик, да? Как его зовут?

– Сперо, – сказала Элли.

– Спиро? – переспросила женщина, не расслышав. – Редкое имя. Я когда-то знала одного Спиро, в наших краях, в Сидар-Рапидс. Хороший был парень. Управлял местным кинотеатром. То ли итальянец, то ли грек. Вы, случайно, не итальянка?

– Нет, – ответила Элли с улыбкой.

– Что ж, вы мне очень помогли, дорогая, – поблагодарила женщина.

Положив голову на ее плечо, Сперо задремал, а Элли принялась вышагивать вдоль пруда. На берегу стояла мать с тремя маленькими детьми и помогала им пустить по мутной воде самодельные лодки с бумажными парусами. Они кричали и смеялись, со страхом отпуская свои лодочки в плавание, самого маленького из детей пришлось грубо схватить за руку, чтобы не упал в пруд. Порыв ветра подхватил лодочки и понес их к центру пруда, заставляя сталкиваться друг с другом.

Вот и она, Элли, ее муж и ребенок – как эти наспех сделанные игрушечные лодки, ветер гонит их неизвестно куда и как далеко. Бандунг, Татура, Токио, теперь еще и Гонконг… Она будет скучать по этим местам, когда они уедут. Фергюс слал ей длинные восторженные письма о новеньком домике, где они будут жить, – на пике Виктория, с прекрасным видом на паромы и рыбацкие лодки в гавани. О ресторанах, куда он ее поведет, как только они приедут. О разных чудаках, которые обитают в залах клуба иностранных корреспондентов. Он собирал материал о мистере Огири и вот-вот доберется до истины, хотя Элли сомневалась, что результаты его поисков когда-нибудь увидят свет. Фергюс осторожно затронул эту тему с редактором и, видимо, получил жесткую отповедь: будущий политик весьма уважаем в политических кругах союзников, а в Японии действуют строгие законы о клевете. Но жизнь