Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

АЛЕКСАНДРА РАЙТ,

автор книги «Дитя Культа»

От автора

Тайные общества в старых американских университетах – моя Римская Империя. Тема, к которой я периодически возвращаюсь мысленно без каких-либо предпосылок и причин. Глубинный интернет (даркнет) и снафф-видео еще одна моя гиперфиксация. Это то явление, впервые узнав о котором ты испытываешь сильное отчуждение. Мир начинает казаться ирреальным, и ты просто не можешь поверить, что это на самом деле существует, что ты живешь на одной планете с теми, кто создает и потребляет такой контент.

Эта книга проверила на прочность мои границы, вымучила меня вопросами морали и прокатила на эмоциональных американских горках.

Я надеюсь, что чтение окажется для вас столь же увлекательным, шокирующим, а местами терапевтическим, как для меня написание.

Пристегните ремни безопасности!

«Мужчина, настоящий мужчина, не имеет права поддаваться разрушительной силе выпавшего на его долю горя».

Джон Стейнбек «К востоку от Эдема»

Глава 1

У помощника мэра Джейми Брюэра был загородный дом в Эллисвилле. Выяснилось это быстро: Брюэр тщеславен, кичлив и неосторожен. Сложнее оказалось дождаться, когда он бросит дела в Сиэтле, возьмет отпуск и приедет сюда, прихватив жену и троих детей-погодок. Волосы этих кудрявых, белокурых ангелочков светились ореолом вокруг голов, когда они играли на газоне под апрельским солнцем. Он смотрел на них и вспоминал, как пахла она. Он любил ловить дочь на бегу, заключать в крепкие объятия, и, пока она шутливо пыталась вырваться, он утыкался носом в ее макушку и вдыхал солнце с ее ярко-рыжих волос. Перед его последней командировкой в Ирак она сильно плакала, как будто уже тогда знала, что они расставались навсегда. Ее слезы промочили его форму на груди и въелись в кожу. Она пахла как девушка, в которую превратилась помимо его воли, – чрезмерно сладкой туалетной водой и шампунем. Но ее волосы все еще были рыжими, а глаза, полные злых слез и детского непонимания, блестели, как звезды. Она не хотела его отпускать.

Несколько дней он провел в предгорье, разбив опорный пункт вдали от туристических троп, но ежедневно спускался в долину и наблюдал за домом Брюэра. Он запоминал и фиксировал в блокноте все, что казалось важным. В семь тридцать утра Анджела Брюэр – жена Джейми – выходила к бассейну в махровом домашнем костюме с чашкой кофе и книгой в руках. Она садилась на шезлонг и долго читала. Это было ее время, она наслаждалась им. К девяти просыпались дети, няня выводила их к матери, и они завтракали. Джейми просыпался после двенадцати. Брюэр вел ночной образ жизни. В восемь вечера Джейми выходил на пробежку по Мун-Вэлли-роуд, возвращался в десять и работал почти до рассвета, сидя в гостиной с панорамными окнами. Пару раз он видел, что Анджела спускалась к нему и, судя по ее отрывистым жестам, они скандалили. Но ничего не менялось: Джейми спал до полудня, говорил по телефону во время обедов и ужинов, бегал и работал до тех пор, пока на улице не становилось светло.

Мужчина уже хотел отказаться от первоначального плана. Жена и дети Брюэра не должны были быть здесь. Он громко выругался и едва не разбил бинокль о камень, когда увидел, что из машины по очереди выпрыгивают мальчики, а следом, грациозно, как львица, с непроницаемым выражением лица, выходит Анджела Брюэр. Он понимал, что их присутствие в любом случае помешает ему, пока однажды утром Анджела Брюэр не посадила детей в машину и не уехала. Что между ними произошло? Что заставило ее уехать, не дождавшись даже его пробуждения? Может быть, она нашла волосы в сливном отверстии ванны? Среди них были рыжие? У Джейми были любовницы, о них часто писали таблоиды. Мужчина запомнил лица нескольких, он часто смотрел на вырезки из газет, приколотые к пробковой доске. Скорее всего он привозил девиц в этот дом, хотя принадлежал он родителям Анджелы. Что же она нашла? Волосы, вещь, переписки, фотографии? Или ничего? Что она узнала? Что заставило ее в спешке собрать вещи и прервать этот незапланированный отпуск, в который, он был уверен, их отправили принудительно – в городе прошло несколько митингов, люди требовали отставки мэра.

Вопросы душили его, оставаться в маленькой, тесной палатке он не мог. Мужчина сидел на мшистом камне, привалившись спиной к необъятному стволу дерева. Он почти не обращал внимания на пауков, проплывающих на тонких позолоченных солнцем нитях перед его лицом, на мошкару и москитов, пьющих его кровь. Это их сезон, ничего не сделаешь, он вторгся на их территорию. Он сидел под небом, прислушивался к шорохам – в вечернем лесу им не было числа, – погружал пальцы в мягкий, ароматный мох, срывал его и растирал в ладонях. Он вдыхал запах теплой сырой земли, чувствовал, как она дышала, как в холодный, вечерний воздух поднималась влага и оседала туманом на скалах.

Он скучал по ней каждую прожитую секунду после ее смерти. Эта тоска ощущалась сильнее, чем боль. Он даже не подозревал, что может быть так больно.

Может, она тоже была здесь? Бежала по этим скользким валунам, спасала свою жизнь. Она была нежным ребенком: его хрупкая, тонкая, наивная дурочка. Ее загнали, как лань, но он знал, что она боролась, видел это собственными глазами.

Может быть, она до сих пор здесь? Ее тело лежит под одним из этих деревьев: бледную веснушчатую кожу объели черви и жуки, волосы выросли с их последней встречи, но она здесь, она ждет, чтобы ее нашли. Он часто сталкивался с обезображенными телами на разных стадиях разложения: мужчины в солдатской форме, женщины, тощие дети. Их лопаты часами вгрызались в твердую, каменистую почву, иссушенную раскаленным солнцем, чтобы похоронить тела и отогнать падальщиков и голодных бродячих собак. Он запрещал себе думать о ней так. Его малышка не могла так пахнуть. Она пахла солнцем, даже когда стала пользоваться парфюмом.

У кривого и вздыбленного основания горы Си он ощущал ее близость. Словно это место помнило ее страх, слезы и крики, словно эта земля впитала ее кровь и спрятала от чужих глаз тело. Он чувствовал незримое присутствие дочери в деликатном шепоте птиц, в ласковых порывах ветра, в холодном дожде, в угрюмом молчании предгрозового неба. Ему никуда больше не хотелось. Он мог бы остаться здесь навечно. Рядом с ней.

Мужчина сверился