Портрет - Сюзан Обри

волокнистыми, как куски растрепанной ваты. Вдруг ему показалось, что меж деревьев скользит чья-то тень. Наверное, какое-то животное. Горбатая луна заливала сад призрачным светом. Ленты густого тумана обвивались вокруг кустов. И тут он ясно различил у фонтана очертания белой человеческой фигуры. Женщина. В молочном лунном свете мелькнуло мертвенно-бледное лицо, обрамленное длинными черными с проседью волосами. Это она. Нет, быть такого не может, она умерла, он сам был при ее последних минутах, щупал ей пульс, проследил, чтобы сердце перестало биться… Он потер глаза. Это было видение, вызванное избытком опиума и спиртного. Он снова посмотрел в сад. Видение все еще стояло у фонтана, ветер трепал темные волосы призрачной женщины.

Даже не переодевшись, в чем был, Шарль стремглав выскочил из комнаты, на бегу задев светильник; тот упал на пол и вдребезги разбился. Кто-то хотел сыграть над ним злую шутку – и это, несомненно, тот же самый человек, что прокрался в его кабинет и рылся в его бумагах.

Добежав до первого этажа, Шарль снова услышал тот странный разбудивший его звук. Он понял, что стучат его зубы; с висков крупными каплями стекал пот. Голова так кружилась, что пришлось облокотиться о перила лестницы. Да соберись же ты, всему этому, несомненно, есть разумное объяснение. Он быстро как мог побежал в сторону кухни, потом отпер входную дверь и бросился в сад. Ночная прохлада остудила его. В саду никого не было. Он заметил только, как ветер раскачивает висевшую на бельевой веревке простынь. Это успокоило его. Ему все привиделось из-за наркотических снадобий.

LXVII

Шарль вернулся в дом. От резкого уличного холода он быстро пришел в себя. А что, если он и вправду видел в саду женщину? Жанна… Он покачал головой. Она не рискнула бы возвратиться домой… Его подозрения перешли на гувернантку. Должно быть, его работница задумала сыграть над ним скверную шутку. Он был под воздействием лауданума и с такого расстояния вполне мог спутать ее с той.

Он взобрался по лестнице на третий этаж и громко постучал в дверь гувернантки.

– Мадемуазель Дешан! Открывайте!

Прижал ухо к створке – полная тишина.

– Мадемуазель Дешан! Приказываю вам открыть, или я выбью дверь! Щелкнул замок. Скрипнули дверные петли. Гувернантка в белой ночной рубашке стояла на пороге, каштановые волосы рассыпались по плечам, взгляд сонный.

– Доктор Левассёр? Что случилось?

– Это вы, действительно вы?

– Не понимаю.

– Что вы строите из себя святую невинность? Я видел вас там, в саду у фонтана.

– Уверяю вас, я была у себя в комнате. Я здесь с девяти часов вечера и никуда не выходила с тех пор.

Шарль впился в нее взглядом. Его работница казалась искренней, но ведь женщины могут быть такими лгуньями и притворщицами.

– Если это не вы, то кто же это мог быть?

– Понятия не имею.

– Вы никого не видели?

– Я спала, доктор Левассёр. Я проснулась, когда вы забарабанили в дверь.

Он все так же сверлил ее взглядом, но она ничуть не смущалась.

– Если вы мне хоть раз солгали, у вас будет масса веских причин об этом пожалеть.

Молодая женщина даже не вздрогнула.

Он вернулся к себе, в голове все кипело. Ему следует серьезно уменьшить дозы алкоголя и лауданума, а не то можно и рассудок потерять.

* * *

После такой безумной ночи Шарль проснулся от повторяющихся ударов. Мигрень изнутри буравила череп.

– Доктор Левассёр!

Он узнал голос мадам Августы.

– Что такое?

– Случилось кое-что страшное.

Он с трудом вылез из постели и дотащился до двери. Служанка, еще в ночной рубашке и чепце набекрень, стояла на пороге, на ее круглом лице застыл ужас.

– Мсье Тристан! – вскрикнула она, задыхаясь.

Он умер, подумал Шарль. Наверное, доза гельземина, которую он влил ему в яблочный сок накануне, оказалась сильнее, чем он предполагал.

– Ваш сын… – выдохнула она. – Я зашла к нему в спальню разбудить его… а его там не было… и кровать застелена. Как будто он и не ложился.

– Переройте все в доме, обшарьте все углы! Попросите мсье Ахилла и мадемуазель Дешан помочь вам. Ну, ну!

Прислуга молниеносно исчезла. Шарль торопливо оделся. В висках стучало так, будто в мозг забивали гвозди. Скорее всего, у Тристана опять приступ сомнамбулизма, его найдут – заснувшего в каком-нибудь кресле или спрятавшегося под кустиком. Он отменил своего единственного пациента за день и сам приступил к поискам.

* * *

Мадам Августа, Клеманс и мсье Ахилл обыскали весь дом сверху донизу, от подвала до чердака, а потом тщательно прочесали сад: мальчика не было нигде. Мсье Ахиллу было приказано обследовать весь квартал на машине, но он вернулся ни с чем. Тристан словно испарился.

– Вам следует срочно известить полицию, – умоляла его Клеманс.

Не хватало еще позволить полицейским сунуть нос в его делишки – это было последнее, чего хотелось бы Шарлю.

– Я уверен, что он найдется. А скорее всего – погуляет и вернется.

Доктор Левассёр решил сам сесть за руль. Он объехал все больницы, справляясь там, не оказался ли его сын жертвой несчастного случая, но никакого подростка, по приметам похожего на Тристана, не поступало в срочном порядке. Он съездил даже в морг: его сына не было и там.

LXVIII

Вторник, 15 сентября 1931

Уже наступил вечер, а Шарль не имел никаких новостей о Тристане. Он терялся в догадках. Мальчик был отнюдь не авантюрного склада, этого еще не хватало. Он никогда бы не ушел из дома по своей воле. Может быть, его похитили? Но кто? Чтобы успокоиться, он накапал себе больше лауданума, чем обычно.

Уже в постели он попытался пробежать глазами научную статью о новом средстве лечения полиомиелита, становившегося настоящей напастью, но так и не смог сосредоточиться. Перед глазами все стояло видение женщины в белом там, в саду.

За день до того, как он рассчитывал дать Жанне смертельную дозу гельземина, ему позвонил по телефону доктор Харви. Врач сообщил, что Изабель Валькур после долгого молчания заговорила и потребовала встречи с сестрой. Поначалу Шарль отказывался, в который раз используя как предлог слабое здоровье жены, но доктор Харви настаивал, и ему поневоле пришлось согласиться.

Он положил трубку в полной панике. А если Изабель вспомнила тот случай? Она изобличит его, все расскажет Жанне, и тогда он пропал. У него зародилась одна мысль. Мысль смелая, безумная, опасная, но он был приперт к стенке и, как бы там ни было, если его новая хитрость сработает, он одним ударом убьет двух зайцев.

Он достал из