Портрет - Сюзан Обри

– Мсье Ахилл?

Не было и шофера. Вернувшись к входу в дом, Шарль увидел газету «Ля Патри», которую мадам Августа приносила ему каждое утро. Он прихватил ее и вошел внутрь. Тишина становилась гнетущей. Он развернул газету, рассеянно перелистал. Один заголовок заставил его нахмуриться:

Пациентка сбежала из психиатрической клиники Сен-Жан-де-Дьё

В прошлое воскресенье одна пациентка, мадемуазель Изабель Валькур, вот уже более восемнадцати лет проходившая лечение в отделении для женщин, страдающих депрессией и последствиями нервного потрясения, таинственным образом исчезла. По словам ее лечащего врача доктора Пола Харви, у мадам Валькур галлюцинаторный бред – она уверена, что в реальности ее личность – это ее сестра-близнец Жанна Левассёр (урожденная Жанна Валькур), скончавшаяся в прошлом мае в результате сердечного приступа.

Обстоятельства побега мадемуазель Валькур остаются невыясненными, но по свидетельству сестры-хозяйки мадам Менар, некая молодая посетительница смогла выдать себя за медсестру-стажерку и украла рабочую одежду сотрудниц больницы. В начале вечера навстречу доктору Харви попалась незнакомая медсестра, которая вела под руку женщину. А когда служащая сестра Ивонна принесла мадемуазель Валькур ужин, то обнаружила палату пациентки пустой.

Полиция занимается розысками, однако на сей момент нет никаких следов этой мнимой медсестры и женщины, которую она вывела.

Шарль Левассёр с яростью отбросил газету на стол. Он ни на миг не сомневался, что упомянутой в статье медсестрой была Клеманс Дешан. Но как гувернантке удалось сообразить, что Жанна в Сен-Жан-де-Дьё? Он ее недооценил, как недооценил и всех своих слуг, поскольку теперь был уверен, что все они действовали заодно. Тристан. И этот, с его взорами лани в круге охотничьего прицела, тоже перехитрил его.

Идя по коридору в кабинет, Шарль увидел свое отражение в зеркале. Он с трудом узнал себя в этом глянувшем на него мужчине с блуждающим взором, впалыми и небритыми щеками. Зазвенел колокольчик входной двери. На миг он подумал, что, может быть, мадам Августа заперлась снаружи, что он навоображал себе невесть что, а все дело в проклятом лаудануме, превратившем его в параноика, но, повинуясь рефлексу самосохранения, вернулся в гостиную и бросил взгляд в окно. У дома стояла полицейская машина. Двое жандармов в мундирах ожидали на пороге. Ему показалось, что на заднем сиденье машины он различил женский силуэт. Жанна.

* * *

Шарль заперся в кабинете. Подошел к аптечному шкафчику, открыл его ключом, который всегда носил при себе, и вынул флакон с гельземином. Травяная настойка от сердечных приступов – так ее обычно называли.

Дверной колокольчик по-прежнему трезвонил. Полицейские вот-вот вышибут дверь. Он развел крепкую дозу яда в стакане с водой и залпом выпил. Всюду пахло жасмином. Какая ирония, подумал он, – в том, что он сам умрет от того же яда, которым медленно убивал жену и который использовал, чтобы покончить с Изабель. Если б его сын провел еще хоть один денек в этом доме, и его ждала бы такая же смерть.

Он поднялся к себе в спальню, надел самый красивый костюм в тонкую полоску, запахивающийся сбоку, и растянулся на кровати. В полузабытьи услышал он, как захрипела выбитая дверь. Он сложил руки на груди, как покойники, приготовленные для последнего прощания.

LXIX

Неделю спустя

Под серым небом кружились опавшие листья. Жанна и ее сын вместе с Клеманс стояли у надгробия семьи Валькур, на кладбище Нотр-Дам-де-Неж. Мадам Августа с мсье Ахиллом держались в сторонке. Мсье Ахилл приютил Жанну, когда она с помощью гувернантки бежала из сумасшедшего дома, и он же встретил Тристана, когда мать его похитила. Жанна приказала стереть свое имя с камня и изменить его на имя любимой сестры. А вместо эпитафии выбрала строчку из Гийома Аполлинера.

Семейство Валькур

Людивина Валькур, 1862–1914

Любимая супруга Эжена Валькура

Эжен Валькур, 1859–1914

Да почиют в мире

Изабель Валькур, 1894–1931

«Пришло время снова зажигать звезды»

Каждый из них положил к подножию стелы по белой розе.

Эпилог

Еще через семь лет

После смерти супруга Жанна выставила дом на продажу, вступив в наследство родителей. Она смогла купить прелестный особнячок на улице Святой Анны в верхней части Квебека. Ей хотелось навсегда скрыться из Утремона и отстраниться от болезненных воспоминаний, которыми был для нее полон этот квартал.

Несколько лет дом простоял без покупателей, пока некий богатый американец не изъявил желание приобрести его за умеренную цену, но через полгода он снова выставил его на рынок продаж по причинам, оставшимся неизвестными. Пронеслась молва, что в доме живут привидения.

Жанна освоила профессию медсестры. Ходили упорные слухи о войне, и она мечтала отправиться за океан военной санитаркой. Клеманс Дешан жила у себя и по-прежнему заботилась о Тристане, даже когда юноше исполнилось девятнадцать лет и он стал посещать первые курсы семинарии. Учился он блестяще и больше никогда не страдал приступами сомнамбулизма, хотя иногда и случалось ему видеть кошмарный сон, будто собственный отец душит его.

Мсье Ахилл остался в Монреале. Когда мадам Жанна уехала, он устроился шофером такси в компанию «Даймонд».

Что касается мадам Августы, то она решила вернуться в родные сельские пенаты – в Сент-Эрмас, где открыла лавку лекарственных трав. Иногда ей приходят открытки от мадам Жанны. Она, сама не зная зачем, сохранила связку ключей от дома в Утремоне и носит ее как талисман.

В наши дни, в мае

Вывеска «Продается» раскачивалась на легком ветру. Семейный автомобиль остановился у старого дома с шиферной крышей, увенчанного башенкой. Из машины вышла пара – мужчина и женщина, обоим около тридцати – а следом выбрался мальчуган восьми или девяти лет. У входа их встретила женщина в костюме от Гуччи, увешанная драгоценностями.

– Добрый день! Я Йоханна Жигер. Добро пожаловать.

Пара представилась:

– Жереми Венсан, моя жена – Эрика Лафлёр, и наш сын Тома.

Дама-риелтор улыбнулась им той приветливой и фальшивой улыбкой, какие составляют неотъемлемую часть профессии, и отперла входную дверь, открывшуюся со скрежетом. Семья прошла в дом следом за ней. Когда она включила люстру под потолком, от ярких пестрых отблесков, которые отбрасывали хрустальные подвески, краска на стенах тут и там показалась еще более облупленной. Йоханна Жигер объяснила, что «Красотка Утремона» – так она назвала это имение – была построена весьма зажиточной семьей в 1894 году. Дом несколько раз покупали и продавали, но ведь «подобную жемчужину просто необходимо холить и лелеять».

Эрика, приложив руку к животу – она была на седьмом месяце беременности, – пожелала узнать,