Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса - Артур Конан Дойль

три месяца получает за меня проценты и отдает их матери, а я прекрасно обхожусь тем, что зарабатываю машинописью. Мне платят два пенса за страницу, а за день я часто успеваю напечатать пятнадцать-двадцать страниц.

– Ваши обстоятельства мне вполне ясны. Это мой друг, доктор Ватсон, с ним вы можете быть так же откровенны, как со мной. Теперь, будьте любезны, расскажите все о ваших отношениях с мистером Хосмером Эйнджелом.

Мисс Сазерленд залилась краской и нервно потеребила бахрому на жакете.

– Мы познакомились на балу газовщиков, – сказала она. – Когда отец был жив, ему присылали билеты, а теперь по старой памяти шлют матери. Мистер Уиндибэнк не хотел нас отпускать. Он вообще не любит, чтобы мы куда-нибудь ходили. Он бесится, даже когда я собираюсь на угощение в воскресную школу. Но в тот раз я твердо решила пойти, потому что какое право у него запрещать? Он сказал, что на бал придет неподходящая публика, а ведь там собирались друзья отца. Еще он сказал, мне нечего надеть, а у меня в комоде платье из лилового плюша, ненадеванное. В конце концов он понял, что зря старается, и уехал во Францию по делам фирмы, а мы с матушкой все равно пошли – нас взялся сопровождать мистер Харди, прежний мастер, и там я познакомилась с мистером Хосмером Эйнджелом.

– Наверное, мистер Уиндибэнк, вернувшись из Франции, очень рассердился, когда узнал, что вы были на балу? – предположил Холмс.

– Ну, он повел себя очень даже мирно. Помню, посмеялся, пожал плечами и сказал: бесполезно, мол, что-то женщине запрещать, она все равно сделает по-своему.

– Ясно. Итак, на балу газовщиков вы, как я понял, познакомились с джентльменом по имени Хосмер Эйнджел.

– Да, сэр. Я познакомилась с ним тем вечером, а на другой день он заглянул справиться, благополучно ли мы добрались домой. Потом мы еще встретились – то есть, мистер Холмс, он дважды приглашал меня на прогулку, но потом вернулся отец, и мистеру Хосмеру Эйнджелу дорога к нам была закрыта.

– Почему?

– Дело в том, что отец такого не любит. Он избегает приглашать гостей. Говорит – женщине довольно и круга семьи. А я повторяла матушке: для начала нужно этот самый круг завести, а у меня его до сих пор нет.

– И что же мистер Хосмер Эйнджел? Пытался с вами увидеться?

– Через неделю отцу предстояло снова поехать во Францию, и Хосмер мне написал, что лучше и безопасней будет не встречаться, пока он дома. Тем временем мы обменивались письмами, он писал каждый день. Письма приходили по утрам, отцу можно было ничего не говорить.

– Вы уже были помолвлены с этим джентльменом?

– Да, мистер Холмс. Мы сговорились после первой нашей прогулки. Хосмер… мистер Эйнджел работает кассиром в конторе на Леднхолл-стрит и…

– В какой конторе?

– То-то и оно, мистер Холмс, что я этого не знаю.

– А где он живет?

– Ночует в том же здании.

– И адрес вам неизвестен?

– Нет. Только улица – Леднхолл-стрит.

– А куда вы адресовали письма?

– В почтовое отделение на Леднхолл-стрит, до востребования. Он сказал, если посылать в контору, другие клерки узнают, что письма от дамы, и станут над ним подшучивать. Я предлагала по его примеру печатать письма на машинке, но он говорит: нет, если письма написаны от руки, то видно, что они от меня, а если напечатаны, то нас словно бы разделяет пишущая машинка. Вот видите, мистер Холмс, как он меня любил и как беспокоился даже о мелочах.

– Весьма ценная деталь, – отозвался Холмс. – Я уже давно принял за аксиому, что нет ничего важнее мелочей. Не припомните ли еще какие-нибудь мелочи касательно мистера Хосмера Эйнджела?

– Он человек очень робкий и застенчивый, мистер Холмс. На прогулки меня приглашал не днем, а вечером: мол, терпеть не может привлекать к себе внимание. Избегал общества. Держался тише воды ниже травы, даже разговаривал тихо. По его словам, в детстве у него часто воспалялись миндалины и гланды, и нынче из-за слабого горла он запинается и все больше шепчет. За одеждой всегда следил, одевался очень чисто и скромно, но видел плохо, совсем как я, боялся яркого света и носил темные очки.

– И что же случилось, когда мистер Уиндибэнк, ваш отчим, снова уехал во Францию?

– Мистер Хосмер Эйнджел еще раз побывал у меня дома и предложил пожениться, прежде чем вернется отец. Он был настроен очень серьезно и настоял, чтобы я на Библии поклялась всегда хранить ему верность, что бы ни случилось. Матушка сказала, он совершенно прав, что потребовал клятвы: вот как сильно он меня любит. Она с самого начала была настроена в его пользу; он ей нравился еще больше, чем мне. Когда они начали толковать о том, чтобы нам на неделе пожениться, я стала спрашивать, а как же отец, но они оба сказали: о нем не беспокойся, узнает, когда приедет, и матушка уверила, что сама все уладит. Не очень-то мне это понравилось, мистер Холмс. Вроде бы смешно просить его разрешения, когда он всего на несколько лет меня старше, но хитрить и прятаться я не люблю, поэтому я написала отцу в Бордо, где у его компании французская контора. Утром в самый день венчания письмо вернулось обратно.

– Значит, почтальон его не застал?

– Да, сэр, отец уехал в Англию как раз перед тем, как оно прибыло.

– Ха! Надо же, какая неудача. Итак, венчание было назначено на пятницу. Церемония должна была пройти в церкви?

– Да, сэр, но очень скромно. В церкви Святого Спасителя у станции Кингз-Кросс. Потом мы собирались позавтракать в отеле «Сент-Панкрас». Хосмер приехал за мною в хэнсоме, но я была с матушкой, и ему не хватило места. Он посадил нас, а сам взял извозчичью пролетку – других экипажей поблизости не было. До церкви мы добрались первыми, встретили карету и ждали, что он оттуда выйдет, но не дождались. Кэбмен сошел вниз посмотреть – в карете никого не было! Кэбмен сказал, что понятия не имеет, куда мог деться пассажир, – он своими глазами видел, как тот садился. Это было в прошлую пятницу, мистер Холмс, и с тех пор я ничего не узнала о том, куда делся Хосмер.

– Думается мне, с вами обошлись просто беспардонно, – заметил Холмс.

– О нет, сэр! Он такой хороший и добрый – он не мог бы так со мной поступить. Все утро он повторял, что я обязана хранить верность; даже если произойдет непредвиденное и мы будем разлучены,