Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса - Артур Конан Дойль

мне нужно всегда помнить свое обещание: рано или поздно он потребует, чтобы я сдержала слово. Странно, конечно, вести такие речи в утро свадьбы, но потом стало ясно, что они были недаром.

– Разумеется. Значит, вы полагаете, с ним произошло какое-то неожиданное несчастье?

– Да, сэр. Наверное, он предвидел какую-то опасность, иначе не стал бы такого говорить. А потом то, чего он боялся, случилось.

– Но что это могло быть – вы не знаете?

– Не знаю.

– И еще вопрос. Как отнеслась к происшествию ваша матушка?

– Она рассердилась и велела мне больше об этом не упоминать.

– А отец? Вы ему рассказали?

– Да, и он как будто со мной согласился: с Хосмером что-то случилось и я о нем еще услышу. Он так и сказал: какой резон Хосмеру подвезти меня к церковному порталу и бросить? Если бы он одолжил у меня деньги или женился на мне и ими завладел, тогда понятно, но Хосмер всегда обходился своими средствами и не давал мне тратить ни шиллинга. Но что же все-таки случилось? Почему он не может написать? Я просто с ума схожу, ночами глаз не могу сомкнуть.

Мисс Сазерленд вынула из муфты платок и отчаянно зарыдала.

– Я займусь вашим делом. – Холмс встал. – И не сомневаюсь, мы сможем добраться до истины. Теперь предоставьте все мне, а сами выбросьте эту историю из головы. Прежде всего, пусть мистер Хосмер Эйнджел исчезнет из вашей памяти так же, как он исчез из вашей жизни.

– Значит, по-вашему, я его больше не увижу?

– Боюсь, что нет.

– Но что же с ним произошло?

– Теперь этот вопрос – моя забота. Мне понадобится точное описание Хосмера Эйнджела и все его письма, какие сохранились.

– Я дала о нем объявление в субботнюю «Кроникл». Вот вырезка и четыре его письма.

– Спасибо. А ваш адрес?

– Лайон-Плейс, тридцать один, Камберуэлл.

– Адреса мистера Эйнджела, как я понял, у вас не было. А где работает ваш отец?

– Он разъездной агент фирмы «Уэстхаус и Марбэнк» с Фенчерч-стрит. Это крупные импортеры кларета.

– Спасибо. Вы дали очень четкие показания. Оставьте у меня бумаги и помните мой совет. Выбросьте из головы эту историю и не допускайте, чтобы она повлияла на вашу жизнь.

– Вы очень добры, мистер Холмс, но я так не могу. Я останусь верна Хосмеру. Пока он не вернется, я буду его ждать.

Несмотря на нелепую шляпку и простоватое лицо нашей гостьи, в этих словах прозвучало благородство, внушавшее уважение к ней. Положив на стол тоненькую связку бумаг и пообещав вернуться, как только ее позовут, она удалилась.

Несколько минут Шерлок Холмс сидел молча в одной позе: пальцы сложены домиком, ноги вытянуты, взгляд устремлен к потолку. Затем он достал с полки старую, лоснящуюся глиняную трубку, которая служила ему советчиком, закурил ее и снова расположился в кресле. Лицо его в клубах голубого дыма выражало полнейшую апатию.

– Эта девушка – небезынтересный объект для исследования, – заметил он. – Куда интересней, по моему мнению, чем ее загадка – вполне, кстати говоря, банальная. Справившись в моей картотеке, вы найдете похожие случаи: андоверское дело семьдесят седьмого года, что-то подобное в Гааге в прошлом году. Но притом, что сама идея не новая, все же нашлись две-три незнакомые мне подробности. Однако самое примечательное – это личность девушки.

– Похоже, вы прочли в ее внешности много такого, что для меня осталось невидимым.

– Не столько невидимым, Ватсон, сколько незамеченным. Вы не знали, на что смотреть, и упустили все самое важное. Никак не уговорю вас признать значение рукавов, выразительность ногтей, важность шнурков. Итак, вам запомнились детали облика нашей гостьи? Опишите их.

– Ну, на ней была широкополая соломенная шляпа синевато-серого цвета с кирпично-красным пером. Черный жакет, расшитый черным же бисером, с бахромой из гагатовых бусинок. Платье коричневое, цвета темнее кофейного, ворот и рукава отделаны лиловым плюшем. Перчатки сероватые, указательный палец правой проношен до дыры. На обувь я не обратил внимания. В ушах болтались небольшие золотые кольца, и весь ее вид говорил о том, что она девушка состоятельная, довольная жизнью, добродушная и немного вульгарная.

Шерлок Холмс тихонько хлопнул в ладоши и засмеялся:

– Право, Ватсон, вы делаете удивительные успехи. В самом деле, у вас отлично получается. Правда, все важные подробности вы пропустили, но зато овладели методом и живо подмечаете цвета. Никогда не доверяйте общему впечатлению, дружище, но приглядывайтесь к деталям. У женщин я в первую очередь рассматриваю рукава. У мужчин, пожалуй, важнее обращать внимание на колени. Как вы заметили, у этой женщины рукава отделаны плюшем – очень полезный материал, хорошо сохраняющий следы. Чуть выше запястья четко отпечаталась двойная линия: машинистка опирается о стол. Ручная швейная машинка оставляет такие же вмятины, но только на левом рукаве и сбоку, где мизинец; в нашем же случае они пересекали все запястье. Затем я поглядел на лицо, заметил на переносице следы от пенсне и рискнул упомянуть близорукость и машинопись, чем как будто очень удивил посетительницу.

– Меня тоже.

– Но ведь это было очевидно. Потом меня очень заинтересовали ее ботинки: похожие, но из разных пар. Один носок был с отделкой, другой простой. Один застегнут на две нижние пуговицы из пяти, другой – на первую, третью и пятую. Так вот, когда вы видите, что молодая леди, в остальном одетая аккуратно, вышла из дома в непарных, полурасстегнутых ботинках, ничего не стоит сделать вывод, что она торопилась.

– Что еще? – спросил я, сгорая от любопытства. Меня всегда увлекала виртуозная работа ума моего друга.

– Я заметил мимоходом, что она до выхода из дома, но уже в уличной одежде, писала записку. Вы обратили внимание на ее правую перчатку, проношенную на указательном пальце, но, очевидно, пропустили фиолетовые чернильные пятна на перчатке и на пальце. Она писала в спешке и слишком глубоко макала перо. Случилось это сегодня утром, иначе пятно успело бы поблекнуть. Все это занимательно, хотя и элементарно. Однако, Ватсон, вернемся к делу. Не будете ли вы так добры прочитать мне описание мистера Хосмера Эйнджела, данное в объявлении?

Я взял газетную вырезку и поднес к свету. Там говорилось:

«Утром 14-го числа пропал джентльмен по имени Хосмер Эйнджел. Рост около пяти футов семи дюймов, телосложение плотное, цвет лица желтоватый, волосы черные, на макушке небольшая лысина, густые черные бакенбарды и усы; носит темные очки, говорит немного невнятно. Когда его видели в последний раз, был одет в черный сюртук с