Искатель, 1998 №3 - Игорь Христофоров

— Я выйду, — наклонившись, шепнул он Андрею.

— Чего ты?! Самое ж интересное впереди! Спорить буду, впереди скандал похлеще панковского!

— Никакого скандала не будет. Присудят первое место каким-нибудь аутсайдерам…

— С чего ты взял?

— Неужели ты не видишь?! Если безголосому Джиоеву, который был десятым, сделали второе место, то на первое точно поставят того, кто был девятым или восьмым…

Санька выскребся мимо коленок Андрея, согнулся, хотя никому из зрителей не мешал, и направился к выходу.

— Пер-рвое место и гран-при! — сразу после умолкших фанфар с излишней бравурностью провозгласила композиторша. — По решению жюри конкурса «Голос моря» первое место и гран-при с вручением золотой раковины присуждаются группе «Моряк»!

Хмыкнув, Санька даже не обернулся. Он не изучал списки финалистов, но команда с таким названием вполне могла обитать на восьмом-девятом месте после первого тура. Он оказывался еще более сильным предсказателем, чем их самолетный попутчик.

— Что-что? — сбилась композиторша на трибуне. — Из-звини-те, это ошибка… Точнее, опечатка… Победила группа «Мышьяк»!

Новость развернула Саньку на выходе из зала. Он посмотрел на медленно, слишком медленно поднимающегося Андрея и скорее поверил его движению, чем собственному слуху.

РАЗБОРКА ПОСЛЕ ШОУ

Позолоченная раковина на фоне сарая, огорода и ленивых кур смотрелась недозрелым помидором.

— А хорошо все-таки в Перевальном, мужики! — неожиданно решил прислонившийся к прохладной стене дома Эразм. — Накошу «бабок», куплю себе здесь дом и буду выращивать огурцы…

— Не го-они, — сонно пропел Виталий. — Ты ж на асфальте вырос. Посадишь огурец — вырастет тыква. Хочешь я тебе твое будущее предскажу?

Эразм лениво повернул голову, уже укрытую узорчатой шапочкой и по-шпионски таинственную от черноты очков, посмотрел на подрагивающие веки Виталия, рядом с ним прижавшегося к стене, и подумал, что у клавишника слишком большая голова и, значит, он забирает от стены больше прохлады, чем Эразм.

— Даю твою будущую биографию без сносок и пояснений, — не дождавшись согласия, начал Виталий. — Сначала ты еще поиграешь в нашей группе. Совсем немного. С полгодика. Потом уйдешь к старым корешам в металлисты, но и там у тебя ничего не получится. Россия — не Америка. «Металл» никому не нужен. Кассовые сборы будут на нуле, и ты свалишь от своих волосатиков. Откроешь студию звукозаписи, но прогоришь…

— Ну ты трепло!

— Уедешь в Штаты, будешь играть на улице. У ног — твоя вязаная шапочка, на брюхе — постаревший «Гибсон»…

— Его ж сломали.

— Других «Гибсонов» на земном шаре нет?

— Вообще-то есть…

— Мы его тебе скоро купим… Не сбивай меня!.. Значит, в Штатах грин-карту тебе так и не дадут. Ты вернешься в Москву, устроишься на хилый окладишко завхозом в техникум легкой промышленности…

— А такой есть? — недоверчиво сощурился Эразм.

— Есть… В техникуме тебя окрутит девочка-первокурсница. Ты женишься, нарожаешь троих детей, и она тебя бросит, удрав с хахарем в Европу…

— Ишь ты! — оттолкнувшись затылком, сел на скамье Эразм. Голова сразу опустела, и он забыл, чем же хотел возмутиться.

— А про себя рассказать?

— Ну ты даешь!.. Трое детей!.. Да я этих мокрозадых на дух не перевариваю!..

— А я буду играть в группе до конца. До седины. Впрочем, я рано поседею. Наследственность, старичок, гены… Потом уйду преподавать в «гнесинку», буду воспитывать эстрадников, ни одного путного не воспитаю. Женюсь, но детей не будет. И мы возьмем девочку из детдома…

— Ну ты трепло!

— Игорек тоже будет в группе до конца, до самого развала. Он не поседеет. Рыжие редко седеют…

— А Санька?

— Он уйдет от нас через год. Станет известным солистом. Как Малинин. А потом пропадет после ангины голос, и он засядет за письменный стол.

— Композитором, что ли, станет?

— Нет. Писателем. Детективщиком. И там здорово пригодится его ментовский опыт жизни.

— Остался Андрюха, — напомнил Эразм.

— Андрюха?.. Ну, тут все предельно просто! Он продержится еще год после ухода Саньки. Потом свалит в политику, станет депутатом Госдумы от какого-то блока и будет через день светиться по экрану с шибко умными речами. Он отрастит купеческий живот и пересадит волосы с груди на лысину…

— А этот… Альберт?

— А что Альберт?.. Он — не наш. Выступил, заработал свою долю от первого приза — и все. Так и будет играть в кабаке, пока не умрет от цирроза печени…

Вышедший из дома Андрей с хрустом потянулся в пояснице. Утром, со сна, он всегда выглядел лет на десять старше, чем днем. То ли от слишком густой щетины, то ли от мешков на подглазьях.

— Зачем вы приз во двор вытащили? — попрекнул он. — Куры же загадят…

— На солнце красиво, — ответил Эразм. — Интересно, за сколько его можно толкнуть?

— Лимонов пять, не меньше, — решил Виталий. — А где Игорек?

— Спит, — обернувшись к двери, объявил Андрей. — Как сурок…

— Весь в меня, — с удовольствием произнес Виталий. — С кем поведешься, от того и наберешься.

— А вот и Ромео!.. Только без Джульетты! — повернулся к калитке Эразм.

Под ее уже привычный, уже родной писк во двор ввалился Санька. На нем слишком необычно для Перевального сидел новехонький темно-синий костюмчик, а в ботинках отражалось небо.

— Ты что, по воздуху летел? — посмотрел Эразм на ботинки, а потом на густую пыль, плотно, по-мучному усеявшую землю у калитки.

— Я на такси. Из Приморска. Мы с Машей того… Короче, вечером чтоб все были у нас на теплоходе. Там будет это…

— Ну ты шустряк! — подкинула новость Эразма со скамьи.

Оставшийся на ее левой части Виталий в строгом соответствии с законами физики перевалился и с грохотом упал на бетонный пол. Скамья торопливо накрыла его сверху.

— Эразм, ты впал в маразм! — с усилием сбросил он с себя деревянное чудовище.

— Давай руку, — протянул ему свою Санька. — Нет, сегодня точно необычный день. Впервые в жизни слышу, чтобы ты так орал…

— А гастроли? — нахмурился Андрей. — Вечером же вся толпа уезжает поездом на гастроли. Первый пункт — Москва. Забыл, что ли?

— Неужели ты не понял? — повернулся к Андрею Эразм. — Не врубился? Человек женится, а ты про какие-то вшивые гастроли!

— Серьезно? — густо покраснел Андрей. — Да-а-а… Свадьба— это тяжелый случай…

— Практически клинический, — поправил Эразм.

Под кудахтанье отлетающих от ее ног кур, из летней кухоньки выплыла на своих судах-галошах хозяйка и с грустным лицом объявила:

— Завтрак, товарищи москвичи, готов!

— Давай его сюда, мамаша, под навес! — потребовал Эразм. — Будем его пополам со свежим воздухом есть. В Москве такого кайфа уже не будет. Там от смога комары и мухи уже давно сдохли. Деревья пожелтели