Крик в темноте - Оливия Нортвуд

class="p1">Джеймс наклонился, оперся ладонями на столешницу и сжал челюсти, его лицо ничего не выражало, отрешенным, холодным взглядом он уставился в экран. Генри встал за спиной Моргана и сложил руки под грудью: кулаки сжаты, плечи напряжены, брови сдвинуты к переносице. Грейс подошла к Джеймсу, прижалась к его бедру, чтобы почувствовать опору, и шумно сглотнула скопившуюся во рту слюну.

– Мы выборочно осмотрели несколько видеозаписей. – Он помолчал, подбирая слова. – Это охота.

– Что? Ты вызвал нас, чтобы посмотреть видеозаписи с охоты?

Джеймс выпрямился, снисходительно взглянул на Арчи и улыбнулся, но Грейс почувствовала в его голосе раздражение. Похоже, он все еще не понимал или просто не хотел верить.

– Это не… Как бы попроще сказать… Вроде как охота на людей. На женщин. Не знаю, вот. – Он щелкнул папку с названием «19», выбрал первое видео из двух существующих и откинулся на спинку стула.

Это была любительская съемка. Камера дрожала в руках оператора, но Грейс без труда узнала кампус Вашингтонского университета. В вечернее время на улице почти не было прохожих. Девушка на видео определенно не знала, что ее снимают. Она шла, стуча каблуками по брусчатке, кутаясь в черное длинное пальто. Ветер рвал ее темные, волнистые, тяжелые на вид волосы, с деревьев сыпалась рыжая листва. Стал накрапывать дождь, отчего изображение местами плыло. Когда преследователь почти поравнялся с жертвой, она стремительно обернулась. На какую-то долю секунды ее красивые, кукольные черты исказил испуг и озадаченность: брови нахмурены, губы мученически изогнуты, словно за мгновение до крика. Затем ее лицо разгладилось, девушка улыбнулась и замедлила шаг. Кадр сместился вниз. На экране появились две пары ног: каштановые мужские оксфорды и черные замшевые сапоги на высоком каблуке.

– Профессор, что вы делаете здесь так поздно?

– Только закончил проверять ваши тесты, мой ассистент заболел.

– Вы снимаете?

– Здесь так красиво по вечерам, правда? Я никогда раньше этого не замечал.

– Да. – Она запнулась и слегка неуверенно добавила: – Пожалуй…

– И ты сегодня очень красивая.

Кадр сменился после склейки. Все это походило на любительский фильм. Грейс не до конца понимала, что происходило на записи, но чувствовала, что у этого есть сценарий.

– Андреа Бреккер, – прошептал Генри, и остальные как по команде посмотрели на него. – Это Андреа Бреккер.

– Девушка из списка, – подтвердил Джеймс. – Я смотрел ее дело сегодня. Это она, Грейс, студентка Вашингтонского университета, пропавшая в девятнадцатом году.

Андреа прятала свою сахарную улыбку за бокалом вина. Она сидела на светлом кожаном диване, поджав под себя ноги, переговариваясь с собеседником, который снимал ее на камеру. Звучало что-то из классики. Возможно, Густав Малер. Проигрыватель стоял возле дивана, но звук не был навязчивым.

– Знакомый интерьер. – Джеймс поднял взгляд на Грейс.

– О чем ты?

– Мы с Нелл были в доме Гроссмана. Это его гостиная. Его чертов проигрыватель, репродукции на стенах и кожаная мебель.

– Здесь болтовня, ничего интересного. – Арчи свернул видео и открыл другое. – Я перешлю вам все материалы. Но сначала взгляните на это.

То, что они увидели дальше, заставило всех троих разом замолчать. Кабинет погрузился в странную, напряженную тишину, прерываемую звуками, доносившимися из колонок. Смотреть на экран не отрываясь было невозможно. Джеймс видел многое. Он видел, как пытали людей, и сам подвергался пыткам, видел, как боевики режут глотки солдатам, как жертвенным ягнятам, видел разворошенные взрывами детские тела где-то за океаном, видел истерзанные тела женщин с отделенными молочными железами еще прошлой осенью, здесь, в Сиэтле. Он видел холодное, бледное тело Мэдди и прижимал ее, мертвую, к себе, пачкаясь в крови, но сейчас он отводил от экрана взгляд, смотрел на свои дрожащие руки, за окно, туда, где текла жизнь. На автомагистрали шумели машины, шелестела изумрудная листва и кричали птицы. Джеймс смотрел в безразличное голубое небо, сложив ладони перед собой, словно молился. Он не хотел наблюдать, как насилуют и истязают Андреа, просто не мог.

Лето мгновенно растеряло все свои краски, обесцветилось. Вокруг все стало черно-белым. Грейс почувствовала соленный вкус на губах и зажала рот ладонью, чтобы не закричать и не разрыдаться в голос. Гроссман привел Андреа к друзьям, как овцу на заклание. Пятеро мужчин терзали ее тело много часов подряд, даже после того, как она перестала реагировать. Периодически они приводили ее в чувства, и все начиналось заново. Андреа кричала, пыталась защищаться, умоляла отпустить ее, убить, прекратить все это. Она звала маму.

Грейс захотелось сделать сразу несколько вещей: закурить, вымыться с мочалкой и прекратить поиски убийцы, охотящегося на «Вашингтонских псов», но она не могла двинуться с места. Они смотрели запись в ускоренном режиме, но ей казалось, что она стоит здесь целую вечность, что ее ноги приросли к полу в кабинете Арчи Моргана, вплавились в холодный гранит и бетон под ним, такими тяжелыми они казались.

Генри единственный смотрел не отрываясь и делал пометки в блокноте. В отличие от детективов, он хорошо контролировал себя, не позволяя эмоциям взять верх.

– Сейчас начнется самая занимательная часть, – прошептал Арчи, не поднимая взгляда, когда экран сначала потух, а затем, спустя пару секунд, загорелся снова.

К концу предыдущей части Андреа выглядела так, словно уже была мертва. Ее красивое лицо заплыло от ударов, зубы обломались, губы распухли, а большие карие глаза теперь напоминали щелки. Но в следующем кадре она лежала на боку посреди бескрайнего черного леса, опираясь рукой на пожухлую траву и подопревшие листья. Ее трясло. Она уже не могла плакать, только хныкала, срываясь в сухие рыдания, из ее груди рвались странные булькающие звуки.

– Пожалуйста, – едва шевеля разбитыми губами, прошептала она и повисла на его руке, когда один из насильников подошел к ней ближе, намотал на кулак длинные шелковистые волосы, теперь взбитые и слипшиеся от крови, и поднял ее над землей. – Пожалуйста, я никому не скажу. Пожалуйста, мне так страшно…

– Слышали, парни, она никому не скажет, – сказал один из них, а остальные рассмеялись.

Этот голос Грейс часто слышала с экранов телевизора. Она сразу узнала говорившего. Джейми Брюэр. Горячие слезы текли по ее руке.

Они загнали Андреа довольно быстро. У нее не было сил спасать свою жизнь. Она пробежала всего несколько миль, судя по времени, прежде чем упала и больше не смогла подняться. Кто-то выстрелил ей в ногу из двустволки, чтобы она даже не пыталась сбежать. Андреа завыла. Ее лицо снова сняли крупным планом. Девушку била крупная дрожь, она отключалась на несколько секунд и снова приходила в себя.

– Мамочка, тут так холодно, – шептала она, словно в бреду. – Я не… я