Крик в темноте - Оливия Нортвуд

сочность. Жизнь в этом месте не казалась элитарной, фальшивой, недосягаемой, какой обычно она видится в дорогих районах. Мысль о том, чтобы когда-нибудь купить дом на похожей улице, на несколько секунд даже показалась Грейс привлекательной, пока она не решила, что упустила свой единственный шанс на спокойную жизнь в достатке, в доме, похожем на один их этих особняков, когда выбрала работу в полиции, вместо того чтобы стать архитектором, как надеялась мама.

Детектива и профайлера впустила девочка-подросток лет пятнадцати, сестра Мэри Дивайн – Элизабет. В гостиной, куда она их привела и попросила подождать родителей, сидел парень. На вид ему было около двадцати, его внешнее сходство с Мэри и Элизабет намекало на то, что он приходился им братом. Мэри, старшая сестра, до того как с ней случилось несчастье, была очень красивой девушкой. Ее фигуре позавидовала бы даже Белла Хадид[15]. Светлые волосы с теплым медовым оттенком, слегка выгоревшие на кончиках, хорошая кожа, канонические черты лица, не утратившие еще тех детскости и невинности, которые приводят в восторг некоторых мужчин: прямой нос со вздернутым кончиком, распахнутый взгляд светло-зеленых глаз, красиво очерченные полные губы все в складочках, мягкая припухлость щек с естественным персиковым румянцем на них, делавшая ее необыкновенно юной. Мэри была самой хорошенькой из восемнадцати девушек, оставшихся навсегда молодыми. Она не была студенткой Вашингтонского университета, в логово «Вашингтонских псов» ее привел Реймонд. Они познакомились на какой-то творческой, концептуальной вечеринке, на которой звучала давящая музыка в стиле синтвейв, а Мэри Дивайн выглядела как фея Динь-Динь среди вампиров и ведьм. Реймонд окружил ее заботой, весь вечер не отходил от нее, а потом предложил поснимать. Позже, из-за алкогольного опьянения или помутнения сознания, никто из присутствующих в ту ночь на вечеринке не вспомнил ни Мэри Дивайн, ни Мэттью Реймонда. Мэри зафиксировала камера, когда она садилась в такси, чтобы поехать домой, а Мэттью растворился в толпе, ушел переулками, предусмотрительно позаботившись, чтобы исчезновение Мэри не смогли связать с ним. Он заранее знал, что сделает с ней.

Когда в гостиную спустились родители Мэри, они попросили детей подняться в свои комнаты. Миссис Дивайн села на край софы, нервно заламывая пальцы, ее муж опустился рядом, положил ладонь ей на бедро и крепко сжал в успокаивающем жесте. Им обоим было слегка за пятьдесят. Мэри Дивайн была точной копией своей матери Кортни, чей возраст выдавала только седина на проборе и висках и легкая одутловатость лица из-за инъекций гиалуроновой кислоты. Айзек Дивайн обзавелся лысиной и небольшим животом, но распознать, что в молодости этот мужчина нравился женщинам, было нетрудно – притягательный взгляд, чувственная линия рта, квадратная челюсть.

Дочь мистера и миссис Дивайн пропала чуть больше года назад, в их взглядах надежда найти ее еще не превратилась в пепел, она пылала ярко, яростно, как в костре горят сухие щепки.

– Спасибо, что согласились поговорить с нами. – Голос Грейс звучал почти робко, ее решительность словно истлела, столкнувшись с этой надеждой.

Они пришли сюда, чтобы попытаться добиться признания от отца или брата Мэри, Грейс совсем забыла, что они ничего не знают. Что она – тот самый ненавистный человек, который сообщит им о смерти дочери, но не сможет отдать ее тело.

– Все в порядке, детектив Келлер. Вы что-то узнали о Мэри?

– Да. – Она опустила взгляд на секунду. – Надеюсь, вы не против, если при разговоре поприсутствует профайлер из ФБР?

– Нет. – Айзек поднялся с дивана и протянул Генри ладонь для рукопожатия.

– Генри Уайтхолл. – Профайлер привстал, крепко пожал ему руку и сдержанно улыбнулся.

– И нам бы хотелось, чтобы вы пригласили сюда вашего сына Дугласа.

Кортни поднялась наверх без слов и через несколько минут вернулась с сыном. Дуглас сел между отцом и матерью, наклонился вперед и скрестил пальцы в замок, разом сделавшись старше, чем был на самом деле.

– Что вам известно о моей сестре? – твердым, поставленным голосом, который мог бы принадлежать взрослому мужчине, но не парню, спросил он, без стеснения рассматривая Грейс и Генри.

Келлер глубоко вздохнула и уже собиралась заговорить, но Генри ее опередил:

– Нам очень жаль сообщать вам об этом, но мы предполагаем, что ваша дочь мертва…

И Генри, и Грейс видели на записи, как Мэри Дивайн перерезали горло от уха до уха, но Уайтхолл попытался смягчить формулировку.

Кортни взвыла и зарыдала, закрыв лицо руками. Айзека новость дезориентировала, он выглядел так, словно получил сотрясение: взгляд расфокусирован, на лбу выступил пот, а губы шевелились, повторяя бессвязное: «Нет, не может быть, не моя Мэри. Нет, не верю, этого не может быть». Дуглас рывком поднялся на ноги и схватился за голову, впиваясь пальцами в короткие светлые волосы. На крик матери из своей комнаты выбежала Элизабет. Девочка застыла на лестнице, прижала ладонь ко рту и осела на ступеньки.

Спустя примерно полчаса, когда Грейс и Генри удалось привести Дивайнов в чувство словами, водой и успокоительными, они продолжили разговор. К этому моменту на диване перед ними сидела уже вся семья. Элизабет опустила голову на материнское плечо, Айзек прижимал жену и дочь к себе. Дуглас сидел немного в стороне, источая непримиримую злобу.

– Вы сказали, что предполагаете, что она мертва. – Айзек громко шмыгнул носом. – Что это значит?

– Мы не нашли ее тело, – с осторожностью сказала Грейс. – Но обнаружили… видеозапись с ее убийством.

– Что? – Неверие, шок и неподдельный ужас исказили лицо Айзека страшной гримасой.

– Пока идет расследование, мы не можем распространяться об этом. Но когда все выяснится, я лично приеду к вам и расскажу, как все было на самом деле. – Генри наклонился вперед, пытаясь вызвать доверие у семьи Дивайн. – Но сейчас, чтобы раскрыть дело об убийстве вашей дочери, нам с детективом Келлер нужно задать вам несколько вопросов. Если сейчас вы не готовы отвечать на них, мы можем дать вам пару дней, чтобы вы пришли в себя и собрались с мыслями, но сейчас важна каждая минута, потому что ваша дочь Мэри – не единственная жертва.

– Вы поймали ублюдка Калеба Сент-Джозефа? Я видел вас в новостном выпуске. – Айзек взглянул на Грейс.

– Да.

– С тех пор, как его взяли… мы каждый день ждали звонка от кого-нибудь из ваших. – Его голос надломился, мужчина яростно стер со щек слезы. – Не сговариваясь. Просто… переглядывались… многозначительно. Всегда держали телефоны включенными. Но когда никто так и не позвонил, мы выдохнули, решили, что надежда есть. Что наша девочка скоро вернется к нам. А теперь вы говорите, что… – Он закрыл лицо руками и зарыдал.