Метод чекиста - Валерий Георгиевич Шарапов

у нас горно-химические и обогатительные комбинаты в Средней Азии и некоторых других регионах. В ГДР добывали сырье предприятия совместного российско-германского акционерного общества «Висмут».

Уран стал первоочередной задачей при геологоразведках. Готовились в вузах специалисты, создавалась необходимая аппаратура. Работали сотни экспедиций. Если в 1945 году мы добыли лишь пятнадцать тонн урана, то в прошлом, 1951-м, — уже более двух тысяч. И все равно ядерного сырья нам катастрофически не хватало. На перспективные геологоразведочные миссии возлагались самые серьезные надежды. Неудивительно, что геологи находились в центре внимания разведок.

Мяч в разведывательных играх на ядерном поле постоянно был то на одной стороне, то на другой. И пока что по очкам мы хорошо так обыгрывали Запад. Были наши люди в самой сердцевине их ядерного проекта. Полученная информация помогла избежать тупиковых путей, на которые тратились время и средства.

У врага успехи были поскромнее. Только недавно им удалось расшифровать местоположение закрытого города Вийск-13 — нашего ядерного оплота. Но большинство объектов они не знали. Хотя и достижения у них имелись. Вон, внедрили свою агентуру во вторую лабораторию, чуть не рванули экспериментальную установку. Два года назад накрыли эту сеть при моем самом активном участии.

На этот раз объектом оперативного проникновения стала «пятнашка» — это наш, можно сказать, аналитический центр по урановым геологическим изысканиям.

Некоторое время назад внешняя разведка обратила внимание на то, что к противнику потекла информация по нашей урановой геологоразведке. Притом информация фрагментарная и несистемная, что исключало причастность к утечке специалистов высокого звена. Но информация текла. И текла она, как мы прикинули, именно из «пятнашки».

Тогда и было заведено дело «Плотина». Задействованы все агентурные возможности — а их в Проекте было до черта, чуть ли не каждый был готов сотрудничать с органами и в любой форме. Волынчук считался вдумчивым и полезным информатором, уже зарекомендовавшим себя по конкретным делам.

В общем, мы просеивали персонал «пятнашки», брали под колпак наиболее подозрительных личностей. Помощь от завхоза в этом была немалая — он знал об объекте и людях все и обладал хорошим и наметанным глазом. Но только вот воз и ныне там.

Между тем, как утверждали разведчики, ручеек той самой информации по урану потихоньку иссякал. И мы поуспокоились, решили, что, может быть, и нет агента на «пятнашке», а сведения получены каким-то другим путем. Тоже, конечно, хорошего мало, но уже не так остро все.

И вдруг пожалуйста. Нам нанесен удар. Притом с размаху. Сокрушительный. Не считаясь ни с чем.

Похоже, где-то за рубежом посчитали, что овчинка стоит выделки, или им необходима была срочно эта информация. Поэтому и пустились во все тяжкие, организовав нападение с целью завладения документом. Плюсов полно — добывается стратегическая информация в скомпонованном виде. Убирается одна из серьезных фигур Проекта — а Кушнир был такой фигурой. Для этого не жалко подставить под удар свой источник в лаборатории. А то и вовсе рассчитывали после акции вывести агента из игры.

— Ну, не с меня одного спросят. — Оправившись от смятения, Волынчук расправил плечи, насупился и бросил на меня колкий взгляд.

— Точно, — кивнул я. — И мы прошляпили, и ты. И что?

— Да ничего. Виноват… Что же теперь будет, Иван Пантелеевич?

— Все то же, что и было. Будем работать, Гаврилыч. Ты ж опытный, хитрый и умный, как змей. Встряхнись! Узнавай, вспоминай. Кто интересовался этой поездкой? Кто интересовался докладом? Кто знал, что Кушнир поедет с бумагами? Кто выглядел напряженно? И машина, что вашу эмку снесла, — она зеленая, видимо, массивная. И должна была крутиться поблизости. Тоже поспрашивай, поищи. Ну не мне тебя, нашего старого и заслуженного негласного сотрудника, учить.

Волынчук пожал плечами, но я видел, что как-то неуверенно. Похоже, хотел что-то сказать, но сомневался.

— Ну, говори! — подстегнул я его.

— Пока не знаю. Есть наметки. Прикинуть требуется. Через пару дней списочек подозреваемых дам. Кое-что проверить нужно. Пока у меня так, одни эмоции.

— Кстати, про эти самые эмоции. Скажи-ка, чего это ваш Бельш на меня волком глядит?

— Так он из этих… Из обиженных советской властью, — хмыкнул завхоз. — Отсидел еще до войны. Притом за дело. Но всерьез считает себя невинно пострадавшим. Прямо сказать об этом боится. Крутит хвостом. Заискивает. А втихаря волком глядит.

— Ты к нему повнимательнее присмотрись.

— Уже присматриваюсь. Тем более он сейчас исполнять обязанности заместителя будет. Карьера, елы-палы, у антисоветчика!

— Если что-то прояснится, срочно мне — минуя куратора, — велел я. — Понял?

— Да чего не понять…

Глава 6

Лебедка с зубовным скрежетом заработала. Грузовая аварийная машина напряглась, ее упоры стали вдавливаться в почву.

Сперва казалось, что ничего не выйдет. Но аварийка устояла. Трос не лопнул. Двигатель не заглох. И мерно, неторопливо из воды поползла металлическая масса.

Наша находка сейчас напоминала реликтового громадного ящера, поднимавшегося из глубины и сбрасывающего со спины воду.

Мотор аварийки все же заглох, что-то в лебедке щелкнуло и сорвалось. Туша скатилась обратно и опять булькнула.

— Ну что вы за долбаные бракоделы! — заорал что есть силы Дядя Степа. — Давай, тащи снова, раздолбай!

Аварийщик умудрился заново завести мотор. Задвигал рычагами. Опять натужно заскрипело, загремело.

И вот уже то, что мы искали, на берегу. Зеленый, как и ожидали, помятый предмет преступления на колесах.

— Это что за зверь? — спросил я.

— Представительский «Опель», — пояснил Дядя Степа, ласково похлопывая машину по металлическому корпусу. — Угнан неделю назад прям на Кузнецком мосту. Возил руководство Союза художников. Мы его уже примеряли к нашему делу.

— Судя по помятостям — это то, что искали, — приценился я. — Вражий инструмент.

— Да к гадалке не ходи. Он самый, — согласился Дядя Степа.

— Редкая модель. Любят диверсанты с ветерком прокатиться.

— Да сколько этих иномарок уже угоняли, — отмахнулся Дядя Степа. — И пороскошнее были.

До сих пор немецких машин вокруг пруд пруди. По окончании войны в Союз из Германии было перегнано более ста тысяч трофейных «мерседесов», БМВ, «Майбахов», «Хорьхов» и вот таких «Опелей». И большинство из них до сих пор на ходу.

Находкой занялся эксперт-криминалист. Но на него надежды было мало — черта с два обнаружишь значимые следы в машине, четыре дня пролежавшей на дне залитого водой оврага.

В первые дни после происшествия была организована активная проверка ремонтных мастерских, проводились опросы гаишников, водителей, следовавших по трассе. Результата никакого. Что за машина врезалась в эмку — тоже непонятно. Только что зеленого цвета — это по следам видно было.

Помогли делу вездесущие пацаны, которых вечно тянет туда, где запрещено. Например, в Апанасьевский каньон —