Танец под золотой вуалью - Юлия Олеговна Чеснокова

— Дэхён, привет, — они пожали друг другу руки. Бан Ёнгук посмотрел на меня, обращаясь к клиенту. — А ты зря времени не теряешь, уже девушку тут выцепил.

— В этой девушке женственного ровно столько же, сколько в статуе Венеры: одна форма. — мы метнули молнии в сторону друг друга. Мне уже хотелось зарядить в него чем-нибудь.

— Форма у меня одна — полицейская, — парировала я. — Поэтому, во время её ношения, других проглядываться не должно.

— Ясно? — хохотнул Ёнгук, похлопывая по плечу Дэхёна. Становилось понятно, что они знакомы давно и, видимо, товарищи, а не только клиент — наниматель. — Тут женщин нет, только копы!

— Я так и… — начал говорить певец, но в этот момент, откуда не возьмись, из-за их спин показалась Рэй, моя подруга из спецотдела. Быстро достигнув моего рабочего места и не обращая ни на кого внимания, она обратилась ко мне:

— У тебя скоро перерыв? У меня обед. Давай сходим куда-нибудь, посидим, выпьем чаю. — в темно-синем обмундировании, она занырнула с улицы на минуту, перекидывая из руки в руку ключи от служебной машины и не снимая солнечных очков.

— Ничего, что мы разговариваем, и вы меня перебили? — обернулся к ней Дэхён. Я про себя подумала, что если он будет выделываться с Рэй, то она перебьёт его физически.

— Я не слышала. — пожала она плечами, не обращая внимание на язвительность голоса.

— И в темных очках в помещении находиться некультурно. — продолжил он, придираясь уже лишь бы к чему-нибудь. Из вредности своего характера, как я поняла.

— А мне не в падлу. — опустила на него взгляд Рэй. Он немного отстранился, а я стекла по спинке стула, прикрыв одной ладонью лицо. Моя подруга как никто умела приукрасить образ женщины с погонами.

— Ну вот, о чем я и говорил, — с сарказмом подчеркнул Ёнгук. — Женщин нет, только копы.

— Мужчин, к слову, тоже нет. — заметив адвоката, обратилась к нему Рэй. — Не тебя ли выгнали пару лет назад из нашего отдела за то, что ты проворонил опаснейшего убийцу?

— Я упустил неуловимого киллера, а чего добились вы? — радуясь до самых ушей, не потерял самоуверенности Ёнгук, разведя руками. — Зато теперь я известная личность.

— Не знала, что дурная слава в почете, — заметила я. Хотелось послать всех подальше и, действительно, пойти с Рэй и перекусить. Надоел мужской шовинизм и особо выделывающиеся представители этого пола.

— Ладно, раз ты здесь, то я поехал. — поднялся Дэхён и, картинно отвесив нам реверанс, попрощался. — Приятно было пообщаться, дамы.

— Взаимно, — как можно более равнодушно сказала я ему в спину и тоже принялась вставать. — Идем, Рэй.

— Вот так вот возьмете и бросите меня? — откинулся поудобнее Ёнгук. — Невоспитанные девчонки! А, впрочем, найду, чем себя занять. — он достал мобильный и, набрав номер, стал щебетать, как приторный влюбленный идиот с какой-то бабой. Судя по всему, его собственной бабой.

Мы с подругой вышли на улицу и, дойдя до машины, переглянулись. Нас посетила одна и та же мысль. Почему даже у самых тошных и невыносимых типов есть вторые половины, а у нас, двух симпатичных, умных и вполне порядочных девушек никого нет? Жизнь несправедлива, это точно.

После перерыва, в течение которого мы с Рэй сетовали на то, что вокруг ни одного достойного мужчины, а те, что достойны, не ценят нас, мы разошлись и вернулись на работу. К счастью, там никого уже не было рядом с моим столом. Я даже не сразу смогла собраться с мыслями и продолжать выполнять свои обязанности. Конечно, хотелось быть слабой и женственной, но каждый раз, стоило себе позволить что-то подобное, тут же никто не относился серьёзно, начинались шутки, заигрывания, такое отношение, как сегодня: дела у всех важнее, чем у тебя, Мэя, поэтому будь добра, не спорь и не высовывайся. Это как вечный конфликт семейных пар, где мужчина, приходя домой, считает, что он уработался, а жена дома ничего не делала. Даже если она весь день мыла, стирала, готовила, гладила, гуляла с детьми, проверяла их домашние задания, ходила за продуктами и пришивала разболтавшиеся пуговицы его пиджака, а он просидел десять часов в офисе перед компьютером, водя мышкой. Действительно, не зазорно ли считать, что ты равна ему? Я ведь никогда и не желала большего, какого-то там превосходства или первичной важности по сравнению с мужчинами. Я просто хочу равенства, которого, видимо, невозможно найти.

Закончив в восемь вечера, потому что сегодня была не моя смена дежурства, я решила снова пройтись до дома пешком. Вечер потихоньку остывал после дня, и идти по рыжевато-малиновому от заката тротуару было приятно. Стук каблучков проходящих мимо школьниц украшал улицу. Посмотрев на свои спортивные ботинки, я задумалась, а не перегибаю ли со стремлением казаться самодостаточной, свободной и сильной? Может, сегодняшние заевшиеся парни были правы, и во мне не так уж много женственного? В моем поведении и характере, а не в форме, как заметил господин Чон.

Свернув на теневую улицу, я тут же ступила на серый асфальт, лишенный солнечной тонировки. Интересно, каждый ли день тут дурит людей Джело? Мне нужно было с ним побеседовать, поэтому хотелось обнаружить его на том же самом месте, под мостом. Я не спеша дошла до нужного ракурса и посмотрела через дорогу. Нет, нынче там было тихо и безлюдно. А если я спугнула мальчишку, и он сменил точку своего обитания? Было бы обидно, потому что в цирке я тоже знакомств не водила. Добредя до «Golden club», заведения, которое облюбовал Джело, я мимоходом бросила взор на афишу. Саломеи завтра не предвиделось, так что обнаружить его на её выступлении тоже быстро не получится. Зайти внутрь и поискать его знакомого, который может подсказать, где живет парень? Привычки копа тянули к заднему входу, но ломиться туда не стоит. Лучше я войду с главного, и поспрашиваю, как обычный гражданин.

Холл открыл мне антураж салона на диком западе, с вкраплениями парижского Мулен Руж и арабской вычурности. Никакого определенного стиля выдержано не было, но оттого, как ни странно, не создавалось впечатления безвкусицы. Напротив, благодаря запахам не тяжелых, дорогих свежих духов и благородной пониженности звуков, создавалось впечатление уюта дворянского клуба. Налево просматривался вход в бар-ресторан, где виднелась пустая возвышенность для выступлений, а перед ней столики, с взгроможденными на них пока вверх ногами стульями. Направо были распахнуты двери в темный зал диско-клуба, где ещё не