Искатель, 2004 №6 - Андрей Левицкий

небоскреба пана. Он был гораздо крупнее тех, что жили в Бра, — массивное тело темным пятном выделялось на фоне более светлой стены. Дальше виднелся второй, потом еще один, еще и еще… Паны висели, непонятно как удерживаясь на стенах, медленно переползали с места на место или «ночевали», образуя целые гроздья там, где в проломах виднелись трубы, составляющие когда-то городскую водопроводную систему.

Впереди открылся широкий проспект, тянувшийся между стен небоскребов как ущелье посреди горных склонов. Рупор ускорил шаг, страшась потеряться и видя защиту в привычно-ужасном Омнибосе.

Возле его уха раздалось жужжание, ойкнув, Ян отскочил. Над тротуаром, стремительно взмахивая прозрачными крылышками, висела личинка гусеницы — извивающееся подвижное существо с острой мордой и длинным жалом. Такие личинки иногда появлялись в Бра, поселенцы предпочитали в это время не высовываться из бараков — жала были ядовиты. Ян заорал и бросился вперед, а личинка, пронзительно жужжа, понеслась за ним.

— Пот и пепел! — взревел Нецки, размахивая палкой.

Личинка попыталась клюнуть Яна, тот присел и попал под колеса Елены. Что-то сухо клацнуло, раздался чмокающий звук. Незнакомый очень тихий голос прошептал: «Не бойся». Потирая бок, Ян привстал.

Личинка лежала, извиваясь, на тротуаре. Ее тело пузырилось, быстро растворяясь в яде Омнибоса. Елена покатила дальше, к проспекту, Нецки, оглядываясь и помахивая палкой, заковылял следом. Из тротуара торчало жало — круглое утолщение у основания и тонкий, зазубренный, покрытый зеленоватой слизью кончик. В том месте, где слизь попала на тротуар, он исходил едким сизым дымком. Ян глянул на удаляющегося пана, обеими руками вцепился в жало, потянул, стараясь, чтобы руки не коснулись слизи.

Когда он догнал их, стало темнее. И Ян, и Нецки уставились вверх — впрочем, судя по изменившимся движениям, теперь это был Дядя. Над проспектом вознеслась арка моста, соединяющего два небоскреба. По ней медленно ползло несколько панов. А еще выше, над крышами города, там, где атмосфера густела и превращалась в жирную кашу, в хаотично движущуюся по воле воздушных течений напитанную влагой крупу, плыла массивная вытянутая туша. На ее поверхности что-то двигалось, изгибались толстые жгуты, красные бугры мышц то вспучивались, то опадали, и казалось, что с их медленными ритмичными сокращениями связано движение живого цеппелина.

— Мозг, — произнес Дядя хрипло, и Ян понял, что старик тоже впервые видит это. — Большая Голова. Один из их космических кораблей!

Проспект заканчивался развалинами, возле них стояло несколько панов. Омнибос сполз с Елены и приблизился к ним. Напустив целую лужу, тележка откатилась в сторону, дрожа всем телом. Она казалась изможденной. Ян схватил старика за руку, оттащил в сторону и зашептал:

— Она со мной говорила!

— Кто говорил? — переспросил Нецки, или, возможно, это был Дядя — сейчас Ян не мог понять, кто стоит перед ним.

— Елена, она мне сказала, чтобы я не боялся. Когда на меня напала личинка. Так тихо-тихо. Я слышал!

Старик оглянулся на панов. Хотя здесь не было никакого насеста, те принялись «ночевать» — сошлись вплотную и просунули трубчатые конечности друг в друга.

— Ну и что? — произнес Нецки. — Я же тебе говорил, они могут научиться говорить. Возможно, она вырастила рот где-то под брюхом, чтобы пан не заметил.

Разочарованный тем, что старик так спокойно воспринял эту новость, Ян присел на корточки и грустно спросил:

— А что там вверху проплыло? Что такое корабль?

— Помнишь, я рассказывал тебе про космос? Это устройство для перемещения в космосе. Ну… как бы такой большой летающий барак. Он может двигаться от одной планеты к другой и внутри себя перевозить панов или кого-нибудь еще. В космосе, там нет воздуха, которым мы дышим. Звездолет создает для тех, кто летит в нем, подходящую среду и кормит их. Когда-то у людей были свои корабли, только мы их делали, а не растили. Так, как сейчас делаем бараки из глины и веток. Но паны не делают, только приспосабливают. Они даже не выращивают, органические машины — это было бы не так страшно. Нет, тут еще хуже — они превращают разумы в механизмы, понимаешь? Их корабль разумен. Это такой большой мозг, внутри которого можно жить. Для меня остается загадкой, как он перемещается. Может, как-то искривляет пространство… силой мысли? Это смешно звучит, да, Ян? Он опустился где-то за этими руинами. Пошли посмотрим.

Обойдя неподвижных панов, Ян с Нецки углубились в руины. Это здание отличалось от других домов — полуразрушенные стены состояли из светлого, с красными прожилками, камня, а еще здесь было много деревянных дверей и длинных коридоров. На стенах висели прямоугольные рамы.

— Музей, — произнес старик, быстро ведя Яна вперед. — Здесь можно увидеть, как выглядели другие места.

Перебравшись через завал мусора, они попали в просторную комнату с широким окном. Когда-то музей стоял на краю городского парка, а сейчас из окна, на фоне полускрытых дымкой небоскребов, виднелся кратер с пологими склонами. Нецки вскочил на подоконник, рискуя свалиться, подался вперед, чтобы лучше разглядеть открывающуюся картину.

В центре кратера стояло огромное дерево из мяса и кожи. Массивный, весь в складках жира, ствол нес на себе изогнутые ветви, покрытые вздутиями, потеками и трещинами. По окутывающей ветви паутине клейких белых канатов двигались паны и гусеницы. Между толстых корней, будто впившихся в планету пальцев великанской руки, темнели отверстия — там что-то шевелилось, исчезало внутри ствола, выползало наружу. Среди ветвей подобно маленьким дирижаблям плыло бессчетное количество чинке. Некоторые были увешаны воздушными пузырями, а другие уже сбросили их: склоны кратера и дерево покрывал слой серой пыли, выплеснувшейся из пузырей, что как бомбы взорвались от удара о землю.

Красно-белая туша звездолета висела над склоном, наискось, как толстобрюхая, распухшая от редкой болезни рыба, в поисках корма уткнувшаяся ртом в океанское дно. От того места, где ее нижняя часть касалась земли, медленно распространялось коричневое пятно. Приглядевшись, Ян понял, что это паны — сотни, может быть, тысячи панов, покидающих звездолет.

В одну из ветвей дерева ударила зеленая молния, белесые канаты заколыхались, ветвь озарилась ярким светом и погасла, впитав энергию. Тут же полыхнул еще один зигзаг. Там, где молнии били в дерево, не успевшая затвердеть серая пыль сыпалась с него, обнажая красноватую подрагивающую плоть. К этому месту сразу подлетал чинке и сбрасывал пузырь.

Дерево с ветвями из плоти, вместо коры покрытое сухой потрескавшейся кожей, и корабль, оболочку которого составляли исполинские мускулы и сухожилия, закрывали полнеба. Позади кратера дул ровный сильный ветер, на фоне покосившихся небоскребов, едва видных в желто-бурых крупяных потоках, живые машины панов являли собою экзотически странную, невозможную в