Кокон - Валерия Минц

— Когда? — его голос дрогнул.

Картер вздохнул и кивнул на комнату в конце коридора.

— Мистер Диксон скончался полчаса назад, — сказал он, спокойствие его голоса полосовало лезвием бритвы. — Официальная причина — осложнения от раны. Однако мне кажется, здесь что-то не чисто.

—Так и есть, — твердо сказал Джеймс. — Джастин сказал, что кто-то из больницы замешан в их деятельности. Возможно, именно он устранил Мэтта, чтобы тот ничего не рассказал.

— И вы серьезно опираетесь на слова одного человека? — прервал его Картер, скрестив руки. — Без доказательств? Может быть, он хотя бы назвал имена?

— Разве недостаточно, что показания Скотта оказались верными? — резко возразил Джеймс. — Если бы не он, мы могли бы узнать об этом слишком поздно. А может, даже успели бы спасти ключевого свидетеля!

Картер нахмурился, его взгляд остался холодным.

— Конечно, хорошо, что вы сделали выводы... Но стоило бы относиться к таким данным более критически.

Детектив еле сдерживался. Он получил важную информацию для дела, но этот надменный тип снова все исказил.

— У нас есть явные доказательства, а вы в своем высокомерии не замечаете того, что выходит за пределы ваших теорий!

— А вы, Сэвидж, в своем порыве видите лишь то, что хотите видеть.

Митчелл поднял руки, стараясь разрядить обстановку.

— Довольно! Оба вы по-своему правы, — мрачно взглянув на своих коллег, он выглядел как родитель, пытающийся утихомирить двух ссорящихся детей. — Так что дальше?

Джеймс бросил еще один взгляд на дверь палаты Мэтта, сжав кулаки.

— Теперь мы выясним, кто это сделал, — твердо сказал он, прежде чем развернуться и выйти из коридора.

Картер и Митчелл переглянулись, прежде чем последовать за ним.

Палата, в которой содержали преступника, уже опустела. Тело, видимо, увезли, а сторожащие покои полицейские покинули свой пост за явной ненадобностью. В небольшом помещении с грязновато-голубыми стенами и местами отваливающейся штукатуркой было неуютно и мрачновато. И дело было даже не в смерти, которая не так давно настигла свою жертву.

Суетящийся медперсонал убирал постельное белье с койки и выносил ненужное оборудование. За всем этим зорко следила уставшая женщина лет пятидесяти, судя по всему, старшая медсестра.

Когда Джеймс окликнул ее, она нехотя со вздохом обернулась, всем своим видом говоря, что у нее и так проблем хватает. На бирке детектив прочел имя женщины.

— Миссис Лэнг, нам нужно знать, кто заходил в палату Мэтта за последний час, — начал Картер, глядя на нее пристальным, пронизывающим взглядом.

— Я… я точно не могу сказать, — она сглотнула, бросая взгляд на Джеймса, чей взгляд был мягче, но не менее настойчивым. — Его лечащий врач — доктор Уилсон. Он заходил сегодня днем на осмотр. А за последние пару часов… — она запнулась, потирая виски.

— Вспомните, это важно, — мягко сказал Джеймс, пытаясь ее успокоить. Он видел, что женщина почти на грани паники от навалившегося на нее стресса.

— Ну, — она помедлила, — приходили медсестры, которые меняли повязку. Томпсон и Кэмбелл.

— Кто еще? — спросил Картер, его голос оставался строгим.

— Э-э… санитар, кажется, мистер Браун. Заходил доктор Боуман, он как раз проверял пациентов… И еще пара офицеров, но я не вспомню их имена.

— Вам придется, миссис Лэнг, — настаивал Картер, жестом показывая Митчеллу, чтобы тот записывал. — Мы должны допросить всех, кто контактировал с пациентом.

— Я могу посмотреть смену в записях, — учтиво предложила та, хотя было заметно, как хочется ей сейчас оказаться подальше от копов.

— Будьте добры. И как можно быстрее, — Дэвид холодно улыбнулся, и женщина скрылась в проходе.

— Скольких же придется допрашивать, — ужаснулся Билл. — Может, стоит просто свериться по камерам наблюдения, если они, конечно, есть.

— Это не нужно, — подал голос Джеймс, стоявший в молчаливом потрясении от собственного озарения. — Я знаю, кто за этим стоит.

Запись от 05.09.хххх

«После отъезда матери дом будто выдохнул. Атмосфера перестала быть такой напряженной, и Джи вдруг изменилась. У нас будто второе дыхание открылось, будто я заново проживаю те чувства, когда впервые встретил ее. Да и сама она стала мягче, спокойнее, внимательнее. Отношения между нами начали обретать новый виток. Я впервые за долгое время почувствовал, что мы снова пара, а не два человека, которые застряли вместе из-за обстоятельств. Не до конца понимаю, в чем причина, но мне определенно нравятся такие изменения. Наверное, пережитые трудности стали важным этапом в наших с ней отношениях.

Джи казалась искренне счастливой. Она часто смеялась, даже слушала меня, когда я рассказывал ей о вещах, которые нашел в архивах или прочитал в интернете. Или когда я показывал свою обновленную коллекцию. Теперь у нас, кстати, на стене помимо купленной коллекционной коробочки, висят и мои собственные. Удивительно, насколько я нахожу процесс медитативным, расслабляющим… Так приятно видеть, как постепенно руки все более уверенно управляются с этими хрупкими созданиями, сохраняя их красоту навеки…

Джи все еще не слишком рада такому соседству, но теперь она чуть более спокойно реагирует на мои увеличения. Сама она говорит, что все дело во мне. Наверное, так и есть. Все же трудности, которые я пережил за этот год закалили меня. Хотя на самом деле мне кажется, я просто научился притворяться еще лучше, чем раньше. Потому что для того, чтобы она оставалась такой, мне приходится скрывать правду.

Я стараюсь больше не поднимать тему о своих снах, которые, кажется, уже начали перерастать в некое подобие видений. Приходится себя контролировать, чтобы не докучать Джи. Мне нравится видеть ее довольной, не хочу, чтобы она тревожилась лишний раз. Но с каждым днем это становится все сильнее.

Вторую неделю, после того, как уехала мама, я не могу спокойно спать. Я будто бодрствую круглыми сутками. Закрываю глаза, чтобы заснуть, а затем словно