Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

и Мао Цзэдун заигрывали с идеей втянуть две крупнейшие коммунистические страны мира в полномасштабную войну. Осип мрачно подумал, как она теперь справится с украинскими американскими M142 Himars и британскими M777.

гаубицы и турецкие беспилотники Bayraktar TB2. «Сколько времени туда добираться?» — спросил он.

«Граница, — сказал Колесников, резко переключая огромную коробку передач на первую передачу и резко трогая семнадцатитонный грузовик, — всего в нескольких милях отсюда. Мы будем там через несколько минут».

«Хорошо», — сказал Осип.

«Но, — продолжил Колесников, — луганская сторона подверглась сильному обстрелу. Будет тяжело».

«Насколько жестко?»

Колесников посмотрел на него. «Правда, — сказал он, — мы можем устроить вам что-нибудь более подходящее. Машину, например, как в Москве».

«В этом нет необходимости», — сказал Осип, устраиваясь поудобнее в тщетной попытке.

«Чтобы добраться до штаб-квартиры, понадобится почти вся ночь».

«Тогда нам лучше идти», — сказал Осип, с ужасом думая о том, что нас ждет впереди.

Первый этап пути оказался не таким уж и сложным: они пересекли границу с Луганском в небольшом посёлке Новорусский, мост через реку Деркул чудом уцелел. Однако, как и предупреждал Колесников, дальше всё стало сложнее. Дорога была разбитой, и когда они не пробирались сквозь щебень и не мчались на всех парах по выбоинам, им приходилось полностью съезжать с дороги, чтобы объезжать участки асфальта, ставшие непроходимыми. Грузовики вполне справлялись с задачей, но рывки причиняли Осипу невыносимую боль. К тому времени, как они добрались до посёлка

На окраине города, у Металлиста, Осип истекал кровью так, что одежда прилипала к коже. «Это артиллерия, что ли, слышу?» — спросил он, нарушив долгое молчание.

«Это так», — сказал Колесников.

«Наши?»

«С обеих сторон». Взрывы создавали устойчивый гул вдали, и Колесников добавил: «Мы потеряем город, если ничего не предпримем».

Осип намеревался выяснить политические взгляды Колесникова во время поездки, и теперь он сказал: «Молотову было бы не очень приятно слышать от вас такие речи».

«Если Молотову это не нравится», — сказал Колесников, вытирая нос рукавом, — «он может прийти сюда и поцеловать мою жирную задницу».

Осип принял это мнение к сведению.

Когда они вошли в город, он был удивлен степенью разрушений.

Это было ясно даже в темноте. Он, конечно, видел сводки, но Молотов, жаждущий ухватить хоть малейшие признаки прогресса, изобразил взятие Луганска такой победой, что даже Осип поддался пропаганде. Ряды разбомбленных жилых домов, мимо которых они проходили, не слишком-то намекали на победу. «Осталось совсем немного»,

сказал он.

Колесников объехал на грузовике обугленные останки автомобилей и сказал: «Вы звучите удивленным».

«Я был на праздновании», — сказал Осип, имея в виду торжественную церемонию, состоявшуюся всего несколько дней назад, где Молотов перед стадионом, полным восторженных сторонников, объявил о завершении аннексии четырёх украинских областей: Луганской, Донецкой, Запорожской и Херсонской. «Показывали кадры города».

«Довоенные кадры, — сказал Колесников. — Теперь всё в руинах. В центральном парке не осталось ни одного целого дерева».

«Не сулит ничего хорошего для инкорпорированного региона страны, не правда ли?»

«Когда я только приехал сюда, — сказал Колесников, — здесь ещё можно было хорошо провести время».

Осип кивнул.

«Там был ресторан, куда мы ходили. Напротив дома Дала».

«Дал Хаус?»

«Владимир Даль?»

Осип пожал плечами.

«Какой-то писатель», — сказал Колесников. «Дом был музеем, но мои люди превратили его в бордель. Хорошие были времена».

«И Молотов говорит, что это новая столица региона?» — сказал Осип, качая головой. «Это безумие». Он внимательно следил за реакцией Колесникова. Ему нужно было, чтобы этот человек выдал себя — выступил против стратегии президента.

Но Колесников повернулся к нему и сказал: «Только не говори мне, что у тебя вдруг проснулась совесть».

«Нет», — сказал Осип, качая головой. «Война есть война».

«Вот именно», — сказал Колесников. «И если я правильно вас понял, ситуация здесь станет гораздо хуже. Вы же хотите, чтобы Украина стала похожа на Чечню, не так ли?»

Осип ответил не сразу. Ему нужно было тщательно подбирать слова. «Знакомо ли вам выражение „пиррова победа“, Колесников?»

«Не вздумай начинать со мной эту чушь, — сказал Колесников. — Ты же знаешь, кто я».

«Что за чушь?»

«Я знаю, что ты делаешь. Я не полный идиот».

«Я ничего не делаю».

«Вы, кремлевские кретины, никогда не останавливаетесь, не так ли?»

«Остановить что?»

«Играешь в свои игры. Я не хочу в этом участвовать, Осип. Я солдат. Я подчиняюсь приказам. Если бы ты приказал мне обстрелять Кремль, я бы разнес его в пух и прах, не колеблясь ни секунды».

Осип хотел ответить, но остановился. Впервые он не знал, что сказать. Фраза Колесникова, его выбор слов – неужели это был тот самый кивок, которого он ждал? «Кремль стереть с лица земли», – тихо сказал он. «Ты рисуешь такую картину».

«Я делаю то, что мне говорят, Осип».

Осип кивнул. В этом он никогда не сомневался. Сомнения вызывало то, что было критически важно для Осипа и его планов, чьи именно приказы Колесников готов был выполнять. Они ехали, и Осип пристально разглядывал Колесникова – как тот ехал, как он затягивался сигаретами одну за другой и как тушил окурки между приборной панелью и мозолистым большим пальцем. Ему нужен был он, или кто-то очень похожий на него, чтобы довести дело до крайности. Он намеревался обмануть, заставить его поверить, что все приказы, которые он собирался отдать, были одобрены…

Молотов, но теперь он задумался, могут ли эти отношения стать более крепкими. Более надежными. Больше взаимовыгодных отношений . quo. «Ты же сделал то, что тебе сказали в Сирии, не так ли?» — сказал он.

Колесников подозрительно посмотрел на него. Он чувствовал, что что-то не так.

«Я делал то, что мне говорили везде».

«Но в Сирии вы действительно превзошли все ожидания».

Колесников промолчал. Он привык к подобным разговорам, подумал Осип, привык к тому, что люди называют его чудовищем, и сомневался, что из-за этого он сильно лишился сна. Однако Осипу нужно было сделать то, что он сейчас пытался вставить в разговор, – это использовать некий неиспользованный рычаг давления, который он приберегал – то, что он припрятал в заднем кармане на случай, если Колесников вдруг струсил.

«Потому что, — продолжил Осип, — Украина — христианская страна, не так ли? Она же в Европе. Некоторые скажут, что это очень далеко от таких мест, как Чечня и Сирия».

«Есть люди, которые много чего говорят», — сухо заметил Колесников.

Осип кивнул. «Это правда»,