Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Что это?» — спросил Лэнс.

«Дневной прицел и тепловизор», — сказал Риттер. «Если вы собираетесь использовать себя в качестве приманки, самое меньшее, что вы можете сделать, — это попытаться защитить себя».

Лэнс осмотрел оборудование: дневной прицел Schmidt & Bender с 25-кратным увеличением и тепловизор Qioptiq Sniper. Британского стандарта.

«Спасибо», — сказал он.

Клара покачала головой. Она не могла поверить, что отпускает его. «Если не вернёшься к восьми», — сказала она.

«Тогда уходите».

«Нет», — сказала она. «Если ты не вернёшься, я пойду к таксофону на набережной, где мы впервые встретились. Буду там сегодня в полночь. Тогда мы сможем перегруппироваться». Она повернулась и, пройдя мимо Риттера, поднялась по лестнице. Наверху она оглянулась на Лэнса. Он всё ещё стоял там, дверь была открыта. «Иди», — сказала она.

OceanofPDF.com

37

Как ни старался Осип, он не мог найти удобного положения. Он лежал в луганском гостиничном номере, раскинувшись на широкой кровати поверх одеял. Ноги упирались в огромную железную батарею, приделанную к стене. Как ни ерзал он, ему не удавалось устроиться поудобнее. Тело ныло и ныло, кожа была слишком воспалена после поездки на грузовике с Колесниковым. Он поставил ноги, всё ещё в шерстяных носках, прямо на батарею и понял, что она даже не горячая.

«Будь проклято это место», — пробормотал он, глядя на часы. Прошёл примерно час с тех пор, как они прибыли в город, и Колесников настоял на том, чтобы его заселили в гостиницу — лучшую в Луганске, если это о чём-то говорит, — прежде чем отправиться смотром своих войск.

На Осипе был гостиничный халат и, кроме носков, больше ничего.

Оставшуюся одежду он отдал в стирку. Халат был тяжёлым, старым, коричневым, протертым на локтях. На нагрудном кармане был вышит герб Луганской Народной Республики. Он поплотнее затянул его и подошёл к окну.

Солнце только поднималось над горизонтом, освещая главную площадь Луганска во всей её мрачной красе. Возможно, когда-то она и была чем-то интересным, но теперь все здания были закрыты ставнями, окна выбиты или заколочены.

На некоторых из них развевались обрывки кружевных занавесок, развеваясь на ветру, словно рваные флаги капитуляции. Мощёная площадь была усеяна мусором, обломками старых баррикад и остатками того, что когда-то было большим каменным фонтаном.

Это было унылое, унылое место, и он ничуть не был рад находиться там. Он вытянул шею, чтобы взглянуть на переулок, а затем отвернулся. Вид совершенно его угнетал. Ни света, ни жизни, ни комфорта. Для человека в его положении современные удобства Москвы были не просто роскошью, они были необходимостью. Если бы он остался здесь дольше суток, он бы заболел – смертельно опасно.

Он утешал себя мыслью, что скоро все это закончится.

Положение Молотова ухудшалось с каждым часом. С тем, что задумал Осип, оно становилось невыносимым. Осип собирался действовать быстро, ударить в самое сердце власти Молотова с нескольких направлений и свергнуть его прежде, чем кто-либо успеет что-либо понять. Это был риск, но жизнь — это риск, и он расставил все детали именно так, как ему было нужно.

Первым шагом было заручиться поддержкой американцев. Не президента как такового ( Белый дом никогда бы не осмелился на нечто столь дерзкое), а ЦРУ. Ни один план не мог бы быть успешным без их молчаливой поддержки, и с этой целью Осип постоянно подкармливал Рота, чтобы тот был на вес золота. Он уже прислал ему фотографии тактического ядерного оружия, перевозимого на фронт. Скоро у него появится и химическое оружие, на которое можно будет нацелиться. Осипу не нужно было обращаться в ЦРУ, чтобы что-то сделать, он сам разберётся с дворцовым переворотом, но ему нужно было быть уверенным, что они не сорвут его планы и вмешаются, чтобы спасти Молотова в последний момент.

Внутри страны Молотов фактически выполнял работу Осипа. Человек, десятилетиями искусно маневрировавший в политике, внезапно создал идеальный шторм, чтобы подорвать его авторитет. До вторжения Осип, вероятно, считал Молотова совершенно неуязвимым.

Не то чтобы он не строил заговоры втайне, но он думал, что ему придётся ждать годы, чтобы воплотить свои планы в жизнь. Теперь же Молотов словно умолял кого-то выйти вперёд и бросить ему вызов.

Единственный способ для такого диктатора, как Молотов, удержаться у власти — это запугивать, а это требовало постоянного демонстрирования силы. Проигрыш в войне был криптонитом по сравнению с этим, и Молотов не просто проигрывал, а проигрывал с размахом. За считанные дни его хвалёная военная машина превратилась в полный развал. Бумажный тигр. Химера. Войска терпели неудачу на поле боя, их моральный дух был низвергнут, дисциплина была нулевой, а техника разваливалась. Они даже не могли заправлять баки горючим. Потери росли.

Так быстро, что самые опасные избиратели страны, «Русские матери», уже выходили на улицы в знак протеста. Не нужно было слишком много мешков с телами, чтобы матери начали беспокоиться о своих сыновьях, которых теперь принудительно призывали в армию, и Осип знал, что страна вот-вот увидит поезда с мешками с телами.

Ожидались беспрецедентные беспорядки, и не только со стороны обычной разношёрстной толпы протестующих. На этот раз страдали все: матери, чьи сыновья умирали, рабочие, чьи рабочие места сгорали, даже военные, придерживающиеся жёсткой линии. Никто не был рад, и ситуация становилась всё хуже и хуже.

Осип придумал хитрый план, подумал он, который подольёт масла в огонь нарастающего недовольства. Это будет зрелище, достойное голливудской премии «Оскар», трагедия таких эпических масштабов, что она в мгновение ока испортит настроение всей стране.

И все, что ему для этого было нужно, — это мелкий местный политик, бывший школьный учитель по имени Петро Булавин, который уже был в пути.

Он вытащил сигарету из пачки в кармане, закурил, затем откинул голову назад и выпустил струйку дыма в воздух. После многих лет подготовки и терпеливого ожидания он был готов завоевать приз, завоевать титул и, возможно, стать одним из самых могущественных людей, когда-либо ступавших на землю.

Где-то вдалеке раздался оглушительный грохот артиллерийского обстрела, сотрясавшего землю.

На тумбочке у кровати стоял старый стационарный телефон, и он снял трубку. Телефон был небезопасен, проходил через коммутатор отеля на первом этаже, и любой мог подслушать разговор, но он заменил оператора на одного из людей Колесникова и не собирался использовать телефон для чего-то слишком деликатного. Он набрал номер оператора и подождал.

«Да, сэр?» — сказал оператор.

«Я всё ещё жду Булавина, — сказал Осип. — Где он, чёрт