Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Правда?»

«Я думаю…» — пробормотал он, — «то есть, сэр, я на самом деле не…»

«Ты не кто?»

«Не… героический тип».

«Я ничего не говорил о героизме».

«Критиковать вторжение сейчас, сэр, в такое время, на таком форуме, как Дума, было бы равносильно подписанию собственного смертного приговора».

Шипенко кивнул, и Булавин отчаянно подумал, во что он, чёрт возьми, вляпался. Последние несколько лет ему, без сомнения, везло. Судя по всему, ему просто повезло, что он жив.

Возможно, подумал он, удача наконец-то отвернулась от него.

Взгляд Шипенко на него напомнил Булавину ящерицу, готовую сожрать свою добычу. В его глазах-бусинках определённо было что-то новое, когда он сказал: «Напомни мне, Булавин, чем ты занимался до всего этого».

«До того, как заняться политикой, сэр, я был школьным учителем».

«Скромный школьный учитель, — сказал Шипенко. — И что, скажите на милость, делает школьный учитель, командуя приграничным округом в разгар войны?»

«Это было… я имею в виду».

«Это просто случилось, Булавин».

«Можно и так сказать, сэр. Да».

Шипенко улыбнулся тошнотворной, тошнотворной усмешкой и сказал: «Нам всем приходится играть теми картами, которые нам выпали, не так ли?»

«Да, сэр», — сказал Булавин. Вот и всё, подумал он. Его стремительный взлёт подошёл к неизбежному концу. Он всегда это знал. Шипенко был прав. Какого чёрта школьный учитель из Алчевска управлял столь стратегически важной территорией, как Луганск? Это было нелепо, и он знал, что всё рухнет так же внезапно, жестоко и бессистемно, как и началось.

Ведь его карьера была полной неожиданностей – внезапной, жестокой и непредсказуемой. Всё началось с грохота. Взрыва, ни больше ни меньше. Неправильно направленная российская крылатая ракета, в которой позже обвинили украинцев, врезалась в здание, где как раз проходил первый ежегодный Луганский национальный съезд учителей. В результате взрыва погибло более трёхсот учителей.

включая всех действующих членов Совета по образованию, и Булавин, один из немногих выживших, был выбран более или менее случайным образом, чтобы занять пост главы Управления образования новой Народной Республики.

Он провёл две ночи в больнице Алчевска, восстанавливаясь после взрыва, и, вернувшись домой, с удивлением обнаружил, что у здания его уже ждёт милицейская машина. Полицейские, вооружённые АК-47, отказались уезжать без него, и, едва успев опомниться, Булавин оказался в здании суда в Луганске, где его приводили к присяге в качестве полноправного члена нового марионеточного режима. Оттуда милиционеры отвезли его прямо к зданию администрации, где без церемоний высадили у главного входа.

Булавин взглянул на внушительное здание, а затем провёл большую часть следующего часа, блуждая по коридорам в растерянных и тщетных поисках кабинета с его именем на двери. Его первым официальным действием, как он позже понял, стало то, что его, словно потерявшегося ребёнка, сопровождал охранник.

Для Булавина ситуация была фарсом. Он понимал, что ему не место в правительстве. Он не знал, что к чему, и первым бы признался в этом, если бы его спросили. Но никто не спрашивал. И, по сути, его восхождение только ускорялось — сначала до министра, затем до главы Луганского областного совета, а затем и до главы государства всей Республики. Этот взлет не был результатом внезапного роста компетентности, амбиций или даже интриг. Он был результатом того же простого процесса исключения, который и привел его к власти.

Луганск, как тогда, так и сейчас, не был местом, где политики могли рассчитывать на долгую и счастливую карьеру. Одной лишь связи с режимом было достаточно, чтобы сделать их мишенью.

Нынешний титул Булавина был «Глава Республики», и все его предшественники, занимавшие этот пост в течение последних двух лет, всего двадцать три человека, погибли от покушений. Некоторые из них провели в должности всего несколько часов. Будь то убийства украинцами, соперничающими группировками Донбасса, российскими наёмниками с конкурирующими интересами или самим правительством в Москве, обладатели этой должности оказывались по ту сторону пули с такой пугающей частотой, что никто из тех, кто был прав, больше не хотел занимать эту должность. Булавин, единственный идиот в правительстве, настолько лишенный хитрости, что не смог уклониться от повышения, оказался в ловушке всего тринадцать дней назад. Он был уверен, что единственная причина, по которой он всё ещё жив, заключается в том, что все стороны считали его настолько незначительным, что его убийство не было…

Стоило приложить усилия. Это, а также тот факт, что недавнее присоединение области к России означало, что никто даже не был уверен, сохраняется ли его должность до сих пор.

Булавин, конечно, не знал.

«Вы показали себя хорошим администратором», — сказал Шипенко.

«И так уж получилось, что мне нужен именно администратор».

Булавин хотел что-то сказать, но слова не вырвались из его уст.

«Я не буду унижать тебя, угрожая тебе, если ты потерпишь неудачу», — продолжал Шипенко. «Я не буду угрожать твоей старушке-матушке в той унылой квартирке в Алчевске. Я не буду угрожать той милой замужней секретарше в правительственном учреждении, которую ты тайно обманывал каждый раз, когда её муж отворачивался».

"Сэр!"

Шипенко поднял руку. «Я знаю тебя, Пётр Булавин. Я знаю, что у тебя четыре сестры: одна здесь, в Луганске, одна в Донецке и две в Алчевске. Я знаю, что у них есть семьи, дети, счастливая жизнь. Я не буду ничего из этого ставить под угрозу, потому что верю в тебя».

Булавин не знал, что делать. Он не мог говорить. Он не мог двигаться.

Он принадлежал к тому типу существ, чей механизм борьбы или бегства развился скорее в сторону паралича, чем чего-либо полезного. Он прекрасно понимал, что ему угрожает, и в конце концов сумел пробормотать: «Уверяю вас, сэр, я готов на всё, чтобы избежать наказания».

Ответ, казалось, удовлетворил, поскольку Шипенко лишь сказал: «Молодец Булавин. Мне нужен человек, способный выполнять приказы. Человек, способный делать то, что ему говорят, не вызывая возражений и затруднений, это ты?»

«Так и есть, сэр».

«Я не хочу сталкиваться с препятствиями и барьерами на каждом шагу».

«Конечно, сэр».

«Вы будете назначены губернатором Луганской области, новой российской. В регионе вводится военное положение, и вы будете иметь все законные полномочия для выполнения приказов, которые я вам сейчас отдам».

Булавин кивнул.

«Вы привыкли действовать как чиновник в маленьком, отколовшемся государстве-изгое, Булавин. Теперь вы губернатор Российской Федерации, и военное положение — это очень серьёзно. Вы будете действовать, используя всю полноту власти Кремля, во всех своих действиях, и ваши действия будут оцениваться соответствующим образом».

«Я сделаю все, что в моих силах,