Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

из хлопчатобумажных трусиков и осталась совершенно голой, если не считать громоздких туфель. Что-то в их нелепом виде, в их комичном виде удержало Осипа от того, чтобы потребовать от неё снять их.

Он перевёл взгляд с Булавина на неё и обратно. «Я знаю, о чём ты думаешь, Булавин. Ты думаешь, что не намочишь клюв».

"Сэр?"

Осип рассмеялся, а потом сказал девушке: «Ты жадная шлюха. Ты хочешь нас обоих, не так ли?»

Она была так напугана, что не могла ответить. Её взгляд был прикован к куче одежды на полу перед ней.

«Убирайся!» — рявкнул на неё Осип. «У мужчин есть дела».

OceanofPDF.com

38

Пётр Булавин был человеком, чьё восхождение по службе было столь же быстрым, сколь и неожиданным. Всего три года назад он был учителем средней школы в Алчевске, промышленном городе примерно в сорока километрах от Луганска, живя на скудную учительскую зарплату и деля холодную, продуваемую сквозняками квартиру с пожилой матерью, чьим главным занятием, похоже, была критика его жизненных достижений. Не то чтобы Булавин когда-либо стремился улучшить ситуацию в этом отношении. Он никогда не стремился к нынешнему положению. Он никогда не стремился к величию. И вот он здесь, стоит в маленьком гостиничном номере перед одним из самых могущественных людей во всей России.

Там же была почти голая женщина, и он взглянул в её сторону, прежде чем она успела уйти. Он должен был быть шокирован, подумал он – она была молода, явно напугана и совершенно голая, если не считать пары грохочущих чёрных туфель, – но война имела свойство даже самые странные вещи делать обыденными. Всего несколько минут назад, по пути в отель, он прошёл мимо дюжины солдат, ехавших на фронт верхом на ослах. Он почти сказал, что за столько лет войны вообще разучился испытывать шок.

Но тут перед ним на кровати лежал этот… этот человек, это существо , нежась, словно какая-то странная ящерица, греющаяся на солнышке на камне. Он уже застёгивал халат, но, когда Булавин впервые вошёл в комнату, он держал в руке свой член, и, если он не ошибался, из него сочилась кровь.

«Меня зовут Тушонка», — сказал мужчина. «Это не настоящее имя», — добавил он.

«Но вот и всё».

Булавин кивнул. Он нервничал. Он знал, что этот человек из Кремля, и его заранее предупредили, что с ним шутки плохи, но в остальном он понятия не имел, чего ожидать. Булавин всегда будет чувствовать себя как рыба, выброшенная на берег, какие бы титулы ему ни навязывали, и он подозревал, что если бы этот Тушонка хоть немного понимал, кто он на самом деле и насколько он некомпетентен во всём, что ему выпало, он бы не стал тратить время на просьбы о встрече.

«Хотя, полагаю, — добавил Тушонка, — вам стоит знать моё настоящее имя. Скоро его узнает весь мир».

Булавин искал, куда бы устремить свой взгляд, ведь в вестибюле его предупредили, чтобы он не пялился.

«Это Осип Шипенко», — сказал мужчина.

Булавин кивнул.

«Я понимаю, — сказал Шипенко, — что вы эффективный администратор».

«Меня так называли много раз», — признался Булавин, — «хотя я очень сомневаюсь, что я тот, кого вы ищете в данном случае».

«А откуда ты знаешь, что я ищу?»

«Я не хочу проявить неуважение. Просто вы высокопоставленный кремлёвский чиновник…»

«Я — директор ГРУ, Булавин, и говорю от имени президента».

Булавин сглотнул. «Да, сэр».

«А мои люди говорят мне, что ситуация здесь, в Луганске, улучшалась под вашим руководством, до этого», — и он махнул рукой, чтобы охватить все перед собой, — «это вторжение снова превратило все в хаос».

Булавин был совершенно сбит с толку. Он понятия не имел, зачем он здесь, и будь его воля, он бы развернулся и никогда бы не узнал. «Уверен, ваши советники слишком щедры, сэр».

«И что ты об этом думаешь? Вторжение? Хорошая идея?»

Булавин покачал головой. Он хотел сказать только то, что хотел услышать этот человек, и чувствовал, что тот — критик. «Это, конечно, создало свои проблемы», — пробормотал он.

«Проблемы? И кто теперь щедр?»

«Большие проблемы».

«Мы теряем позиции, не так ли? Те позиции, которые мы отвоевали у Украины почти десять лет назад».

«Если вы имеете в виду в этой области, сэр...»

«Конечно, именно это я и имею в виду».

«Это оспаривается...»

«Мы теряем это».

Булавин сглотнул. Казалось, его рот вдруг стал плохо вырабатывать достаточное количество слюны. «Я не военный эксперт…»

«Мы потеряем этот город?»

Булавин помедлил всего секунду, прежде чем сказать: «Не дай Бог».

«Позвольте мне кое-что прояснить», — сказал Шипенко. «Я не ищу того, кто будет меня обманывать. Если бы я этого хотел, я бы остался в Москве. Мне нужна от вас реальная оценка ситуации».

Булавин кивнул, но ничего не сказал.

«По сообщениям Колесникова, — продолжал Шипенко, доставая со стола рядом с кроватью мятую карту, — украинцы обстреливают наши позиции в Сватово и угрожают разгромить нашу передовую линию».

«Если Колесников это говорит...»

«Но что вы говорите?» — резко ответил Шипенко.

«Я приказал стереть с лица земли все деревни на восточном берегу...»

Шипенко поднял руку, и Булавин замолчал. «Просто расскажи мне всё прямо», — сказал он. «Как обстоят дела на самом деле».

«Истинное положение дел?» — спросил Булавин, гадая, не ловушка ли это. Молотов нередко подсылал чиновников, чтобы посмотреть, смогут ли они заставить политиков в провинции сказать что-нибудь, что их скомпрометирует. Однако, взглянув на человека перед собой, Булавин почувствовал, что это не уловка. Это было настоящее дело.

Этот человек искал скелеты. Он вздохнул и сказал: «На самом деле это вторжение — настоящая катастрофа. Нашим войскам не хватает дисциплины, снабжения и, честно говоря, боевого духа. Единственные, кто хоть как-то демонстрирует боеспособность, — это наёмники «Вагнера», но даже их растрачивают попусту, бросая на фронт, как пушечное мясо. Если мы не переломим ход войны в ближайшее время или вообще не выйдем из неё, мы рискуем потерять все территории, отвоеванные на Украине с 2014 года, включая Крым».

Шипенко кивнул. Он, должно быть, уже знал об этом, иначе бы его там не было — московские шишки не были в обычае посещать луганскую гостиницу «Дунай». Тем не менее, Булавину показалось, что он был рад услышать голос, критикующий действия Молотова.

Шипенко отложил карту и спросил: «Вы готовы дать показания об этом в Думе?»

Булавин чуть язык не проглотил. «Показания дадите?» — выдохнул