Неугомонная покойница - Кемпер Донован

дом Хоули, наполнявшую его атмосферу застоя и упадка. Зачем так жить, если в этом нет необходимости? Но, конечно, в том-то и суть – мать и сын сделали подобный выбор сознательно. Не будь мисс Хэвишем способна улучшить свое положение, просто пошевелив пальцем, образ ее жизни был бы куда менее трагичным – и тем более не наполнен особым смыслом.

– Но да, довольно трудно представить, чтобы кто-то из подозреваемых помогал какой-то психованной суке совершить двойное убийство, – заметил Брукс.

Я понимаю, утверждение спорное, но я думаю, что «сука» – это одно из тех слов, которые имеют право использовать только те, к кому его применяли в том или ином оскорбительном или уничижительном ключе. Мужчины, с губ которых слово «сука» слетает так легко, заставляют меня нервничать. Особенно такие симпатичные мужчины, как детектив Брукс.

– У Шахов денег куры не клюют – удивительно, правда? Пол Рестон – придурок, я просто не представляю, что он способен на подобное. Ева Тёрнер оказалась влюблена в этого парня, не думаю, что она была способна его убить – хотя отлично представляю, как она убивает его жену. Что же в нем было такого? Вы можете объяснить? – спросил он с удивившей меня горячностью. – Почему все эти женщины были так одержимы им? Его даже красавцем не назвать.

Мужской пунктик на привлекательности – не только объектов их влечения, но и соперников – не переставал меня удивлять и утомлять.

– В нем чувствовался класс. Но вы еще не упомянули Лору Дюваль.

Он наставил на меня указательный палец.

– Сектор «приз»! Если бы я заключал пари, то поставил бы на нее. Она только что приехала сюда, и мы почти ничего о ней не знаем. Мы даже не смогли толком побеседовать с ней – каждый раз у нее находится какая-нибудь отговорка. Последняя – самая блестящая. Представьте, сегодня она лежит там практически без сознания. – Он ткнул пальцем в потолок. – Приняла какое-то успокоительное после того, как увидела тело.

– Уже второе, – уточнила я.

– Верно. Нам пришлось вызвать «Скорую», чтобы осмотреть ее и убедиться, что с ней все в порядке. «Очевидно, физически она в порядке», – процитировал он медиков, – «просто какое-то время будет наблюдаться спутанность сознания». – Он снова уперся локтями в колени, закрыв лицо ладонями. – Все так запутано, – простонал он. – Это дело должно было стать моим большим прорывом, подобные убийства происходят не каждый день.

– Я знаю, – тихо сказала я, поблагодарив судьбу, что не у меня одной такая толстая кожа или достаточно подлости, чтобы рассматривать убийство – два убийства – как благоприятную возможность.

Брукс провел ладонями по лицу, сжал их в кулаки и опустил на них подбородок.

– Если бы они не привлекли Локуста, я, возможно, смог бы чего-то добиться. Но он держит меня на самом коротком поводке, какой только возможен, и при этом не соображает, какого черта он творит. Ох уж это хрупкое, блин, эго. Знаете, у меня тревожное расстройство, – признался он. – Сегодня утром пришлось принять двойную дозу лекарств, а то я фактически проснулся посередине панической атаки. У меня трое детей младше десяти лет, нам с женой и обычный-то день дается с трудом. – Он вдавил кулаки в глазницы с такой силой, что я вся содрогнулась. – Так что не могу винить сестру за то, что она принимает успокоительное. Может, одолжить у нее пару таблеток? – Он взглянул на меня. – Да шучу я. Почти.

– Вы во всем разберетесь, – сделала я жалкую попутку его подбодрить. У меня никогда не получалось утешать других. Да и себя саму, если уж на то пошло.

– Придется разобраться. И быстро. Потому что, в отличие от первого убийства, второе было совершено в мгновение ока. Задумайтесь: кто перерезает человеку горло, а затем сталкивает его с балкона на мраморный пол? Только псих. И ему еще повезло, потому что никто не видел, как это случилось. А значит, любой из них мог это сделать.

У меня перед глазами, непрошенное, всплыло изломанное, похожее на тряпичную куклу тело Вальтера Фогеля с растекающейся вокруг него огромной лужей крови….

– Невозможно уследить за каждым передвижением, учитывая наличие этих проклятых лифтов, – проворчал Брукс.

– Значит, вы точно знаете, что на него напали до того, как он упал?

– О да, однозначно. На балконе третьего этажа в восточном углу повсюду кровь. Орудие лежало там же. Естественно, без отпечатков пальцев, – мрачно добавил он.

– Я припоминаю, судмедэксперт отметила, что инструмент был тупой, и это удивительно, учитывая, насколько глубоким был разрез. Так что это было?

– Нож для вскрытия писем, – последовал ответ.

Я вспомнила нож, расположившийся на самом видном месте на столе Евы Тёрнер.

– Нож Евы Тёрнер?

Брукс кивнул.

– Она подтвердила, что это ее нож, когда мы его показали.

– Но как можно перерезать кому-то горло ножом для вскрытия писем? – озадачилась я вслух (несомненно, среди всех, когда-либо произнесенных мной фраз, эта принадлежала к разряду «никогда бы не подумала, что скажу такое»).

– Ну, на самом деле это был не разрез – нож сначала воткнули, а потом вспороли…

– Я поняла, – поспешно прервала я.

– Простите, неаппетитные подробности, в самом деле. Единственная хорошая новость – мы почти наверняка уверены, что это сделал мужчина.

– Правда?

– Гарантированно. Вальтер был некрупным мужчиной, но тренированным и мог постоять за себя. Мне трудно поверить, что это могла сделать женщина, если только он не спал, но нет никаких сомнений, что все произошло на балконе, когда Вальтер там стоял. Преступник тоже стоял, причем лицом к нему. Вообще там все должно быть забрызгано кровью, но следов очень мало. Естественно, наши сотрудники ищут испачканную одежду. Вы видели кого-нибудь с пятнами крови на одежде?

– Никого, кроме Минны Хоули. Но это случилось позже. По крайней мере, я так думаю.

– Да, этим мы тоже занимаемся. Мы, пожалуй, можем провести экспертизу и выяснить, контактировала ли она с кровью больше одного раза, посмотрим. В моем представлении, она единственная женщина из всей компании, которая способна на подобное. Хотя, если честно, больше похоже на то, что нападавший был не один – кто-то схватил Вальтера за руки сзади, а второй в это время нанес удар.

Я подумала о Самире и Алексе Шахах, которые стояли на балконе третьего этажа и смотрели вниз на тело. По имеющейся на данный момент информации, они ближе всех располагались к месту, где произошло убийство. Я не заметила на них следов крови, но, возможно, они сняли верхнюю одежду и где-то ее спрятали. Я мысленно вернулась в столовую: Алекс бьет своего отца, спорит с ним о