Смерть на голубятне или Дым без огня - Анна Смерчек

взялась следить за тем, чтобы чашка у барина была полна, и чтобы варенья на столе было достаточно – одним словом, чтобы быть как можно ближе к звучащему на веранде повествованию. Иван Никитич не противился этому. Пусть слышат! Пусть Маланья потом расскажет своим болтливым товаркам, что Катерина Власьевна отправилась вместе со старшим сыном в заграничную поездку, чтобы осмотреть достопримечательные французские сады, а потом картинные галереи Италии. Ему приятно было предъявить такую достойную историю и разом развеять все досужие низкие сплетни. Лидия Прокофьевна слушала со вниманием, хотя руки и глаза ее были прикованы к разложенному на коленях шитью.

– Маланья, сходи-ка сейчас к Трофимовне, да узнай, не была ли она сегодня в лесу, не набрала ли ягод. Для клюквы еще рановато, а брусника, я слыхала, не вся отошла еще. Хорошо бы нам на зиму запасти побольше.

– Да что вы, барыня, никуда она сегодня не ходила. Дождь ночью был. Ягода вся мокрая.

– А ты все равно сходи, да скажи ей, что если она пойдет за брусникой, то мы у нее купим. Лев Аркадьевич советовал детям давать брусничный морс. Да сговорись заранее о цене, – настаивала Лидия Прокофьевна.

Иван Никитич поначалу был несколько обижен тем, что жена, кажется, вовсе не впечатлилась рассказом о возвращении купчихи Добытковой, не дала никакой своей оценки и не задала ни одного вопроса. Но скоро, по тому, как вслед за Маланьей Лидия Прокофьевна стала настойчиво отсылать с веранды и Глашу, придумав и для горничной какое-то поручение, он понял, что некоторые вопросы у нее все же были. Только вот она не хотела их задавать в присутствии прислуги. Действительно, как только кухарка и горничная были отосланы, Лидия Прокофьевна заговорила:

– Я рада, Ванюша, что вся эта история разрешилась так просто, и госпожа Добыткова нашлась в добром здравии. Одно, пожалуй, мне все же не очень ясно.

– Должно быть, это я так путано рассказал, – предположил Иван Никитич, чтобы ободрить жену, но она покачала головой, отложила шитье и, внимательно глядя на мужа, сказала:

– Поправь меня, если я неверно запомнила ход событий. Катерина Власьевна прибыла в Ригу, где, как и было условлено, встретилась со своим старшим сыном. По случайности к ней в руки попал «Черезболотинский листок» и она после этого решила прервать свое путешествие.

– Все верно. Она посчитала эту газету как бы знаком, посланным ей свыше, что нужно возвращаться и разъяснить все недоразумения, связанные с ее отъездом. Георгий Савельевич получил до этого письмо брата и так узнал, какой переполох поднялся в семье после отъезда Катерины Власьевны, и что ее прощальное письмо не было правильно понято ее домашними. Дурные слухи могли повредить ее детям, ведь Борису предстоит самостоятельно вести дела на фабрике, а Татьяне пора серьезно задуматься о замужестве.

– Чтобы развеять эти слухи, было бы достаточно подробного письма и пары фотографических карточек, сделанных на фоне достопримечательных мест. Даже если в Черезболотинске и продолжали бы судачить о том, что купчиха сбежала с художником, велика ли была бы беда? Богатая вдова может позволить себе такой каприз.

– Но она рассудила иначе.

– И тебе не кажется это странным? Действительно ли Катерина Власьевна – такая взбалмошная женщина? То никому не сказавшись сорвется из дома и уедет заграницу, то вдруг переменит свои планы и мчится домой. Было ли это в ее характере?

– Пожалуй, нет. Насколько я слышал о ней, раньше ей не свойственно было подобное поведение. Она даже писала списки предстоящих дел, чтобы ничего не упустить и делала все по плану.

– Так, может, что-то заставило ее срочно уехать? А потом она прочла что-то такое в этой газете, что заставило ее передумать и вернуться?

– Это был тот самый выпуск «Листка», в котором Ивлин опубликовал свою клеветническую статью, – рассказал Иван Никитич.

– И эта статья так опечалила Катерину Власьевну, что она решилась прервать путешествие и вернуться домой, чтобы разрешить все недоразумения?

– Ты как будто к чему-то клонишь?

– Я клоню к тому, что решение возвращаться в Черезболотинск она приняла только после того, как прочла статью.

– Статья, стала, вероятно, последней каплей.

Лидия Прокофьевна с некоторым недоумением посмотрела на мужа, словно не понимая, как он не хочет увидеть очевидного вывода.

– Катерина Власьевна, которая любит обо всем позаботится загодя, вдруг срывается из дома и спешно уезжает. А потом, не будучи даже знакома с тобой, решает прервать путешествие, чтобы вернуться и свидетельствовать, что ты невиновен? Но откуда она может знать, что ты не убивал голубятника?

– То есть как откуда? – не понял Иван Никитич. Ему-то это было совершенно очевидно. Да и кому, вообще, в голову могло прийти, что Иван Купря – такой славный человек, да к тому же еще и недурной писатель, мог совершить убийство? Лидия Прокофьевна молча смотрела на мужа, терпеливо дожидаясь, пока напрашивающийся сам собой вывод не сложится у него в голове.

– Или..? А-а! – понял, наконец, Иван Никитич и закрыл ладонью сам собой раскрывшийся рот, чтобы не высказать вслух своей догадки.

– Другого объяснения я не вижу, – серьезно подтвердила Лидия Прокофьевна.

– Она все же знает, кто убил Карпухина! Или даже сама его убила! – громким шепотом объявил Купря. Лидия Прокофьевна покачал головой и опустила глаза к своему шитью:

– Ох, Ваня! К чему такие кровожадные выдумки? Ну почему ты не хочешь поверить приставу? Он установил, что несчастный Петр Порфирьевич сам сорвался с голубятни. Мне подумалось только, что если госпожа Добыткова так уверена в твоей невиновности, то она, должно быть, стала этому свидетельницей. Она испугалась того, что вольно или невольно увидела, и спешно уехала. Внезапная смерть человека, знаешь ли, может потрясти кого угодно. Но теперь она, видимо, вязла себя в руки и вернулась. Только объявлять о том, что знает, не пожелала. Оно и понятно. Купцы своим именем дорожат. Еще пойдут слухи по городу. Да ведь и так уже они пошли.

Иван Никитич, оставшись наедине со своими мыслями, сидел какое-то время молча, оглядывая сад и прислушиваясь к детским голосам, доносящимся из комнат. Что ж, мысль о том, что отъезд купчихи и смерть голубятника связаны, с самого начала не давала ему покоя. Его Лидушка ведь ничего не знает, о том, какие письма покойный Карпухин писал Добытковой, потому и не подозревает, что могло случиться преступление. Но после того, как они с доктором вскрыли и прочли письмо шантажиста, сомнений в этом, вроде бы, уже и не должно было оставаться. Но, кажется, только сейчас впервые появилось доказательство, что это, и правда, было так.