Загоняя овец - Михаил Григорьевич Теверовский

техник и сисадмин в одном флаконе. Проскочив как можно более незаметно по коридорам, он вошёл в её маленький кабинет, заставленный всяким хламом из еле работающих уже старых компьютеров и инструментов, небрежно расфасованных по коробочкам, от отвёрток до мультиметра. Рик постучал по стулу, на котором в наушниках сидела Сьюзи. Испугавшись, она вздрогнула и, сорвав с себя наушники, резко обернулась.

– Боже, Рик, это ты… – со вздохом облегчения, осознала она.

– Не шеф, это верно, – улыбнулся в ответ Роунс и уселся на табуретку у двери.

– Я только решила проблему с принтером у бухгалтеров, вот вернулась, решила отдохнуть… – начала оправдываться она, но детективу было абсолютно плевать на то, чем она занимается.

– Всё в порядке, расслабься. Хотел узнать, что там с камерами – они бы здорово помогли нам.

– Камерами?

– Ну да, которые наш новый мэр, мистер Графт, так искренне обещал нам.

– А-а, ты о них… ну тут так, не особо пока всё хорошо. На центральной улице повесили парочку к тем, что на площади были…

– А если поподробнее?

– Одна висит теперь у здания мэрии, ещё одна – у суда. И третья – просматривает улицу в сторону площади у старого здания банка…

– И всё? Серьёзно? – приняв разочарованный вид, возмутился Роунс.

– Ага…

– А столько шума было. А что по камерам, замеряющим скорость? – решил на всякий случай уточнить Рик.

Сьюзи отыскала на компьютере цифровую карту и быстренько показала детективу:

– На кольце вот здесь, здесь и здесь, также на выезде к центру. Ну и центральная улица на въезде и выезде тестовые стоят. Ах да, вот ещё на улочке к северу поставили недавно, тоже пока смотрим насколько эффективна.

– Понял, спасибо, Сьюзи…

– Если там ещё вопросы будут или сломается что – обращайся. – Она подмигнула ему и, улыбнувшись, повернулась обратно к компьютеру.

Но Рик не заметил этих знаков внимания, его мысли было сосредоточены совершенно на ином. Что ж, как не попасть под камеры, он теперь знал. Следующим шагом ему хотелось получить все имеющиеся данные по Дирайнсу, чтобы лучше понять его. Детективу сильно повезло, что в двадцать первом веке у него, как у старшего детектива, был не только полный доступ к базе данных, но и компьютер, через который он без чужой помощи мог найти всё необходимое. Роунс решил потратить буквально полчаса времени на то, чтобы поближе познакомиться с историей человека, в виновности которого детектив не сомневался.

Изучая досье на Стивена, Рик был поражён тому, насколько мало ему было известно о нём. В шесть лет отец Стивена ушёл из семьи. В шестнадцать Стивен Эванс бежал из дому, после чего социальные службы лишили его мать родительских прав, узнав о том, как содержался под её опекой ребёнок. Самого мальчика отправили в приют, так как его биологический отец был лишён отцовства ещё при разводе с матерью Стивена и после уже лишения родительских прав её самой не согласился принять сына к себе. Буквально через полгода жизни Стивена в приюте семья Дирайнс согласилась взять опекунство над мальчиком. Но после того как он стал совершеннолетним, что произошло достаточно скоро – через какой-то год с небольшим, – Стивен почти полностью разорвал все связи с той семьёй и переехал в их тихий городок, поступив в университет и снимая небольшую квартирку…

Что ж, теперь оставалось прибыть в одно очень знакомое Роунсу место и придумать, как приманить туда Стивена.

Глава 4

суббота, 5 июля 2014 года

Когда-то ещё давно, когда Рик и Элис были детьми, даже несмотря на разницу в возрасте в шесть лет, они часто играли вместе. Они могли часами бродить по городу и искать приключения на свои головы и не только. Конечно, родителям не совсем нравилось их времяпрепровождение, и чета Роунс не раз пыталась вразумить своих детей, чтобы они держались ближе к дому. Но эти уговоры могли подействовать не более чем на пару дней, после чего, соскучившись по новым открытиям, брат с сестрой вновь отдалялись от дома всё дальше и дальше, возвращаясь только к вечеру, если не к самой ночи.

Когда Рику было тринадцать, а Элис уже исполнилось восемь, они забрели на заброшенное здание на окраине – это было недостроенное здание в пару этажей, от которого успели заложить только фундамент и скелет из бетонных подпорок и перекрытий, обтянутый в некоторых местах такими же бетонными стенами. Время шло, и вместе со мхом и остальной буйной растительностью он покрывался всё большим количеством трещин, в некоторых местах уже отваливались куски бетона от стен, а кое-где рушились сами стены. Но когда брат с сестрой представляли себе из него то крепость, которую они во имя долга обязаны защитить от осадивших её захватчиков; то корабль, бороздивший морские просторы и охотившийся за мерзкими пиратами, вершившими беззаконие на воде и в ближайших портах, – в то время этот бетонный скелет был ещё очень неплохо сохранившимся, только пара стен были то ли выбиты, то ли не до конца закреплены, из-за чего уже валялись у своих назначенных им архитектором мест. Потом к детям присоединились и их друзья, благодаря чему выдумываемые баталии становились динамичнее и насыщеннее.

Время шло, Рик и Элис росли – и в один момент настало время, когда Роунс стал уже совсем взрослый, уже почти семнадцатилетний юноша, и он покинул эту компанию продолжавших веселиться детей. Элис не понимала, почему её брат, будучи одним из главных заводил и придумщиков историй и сюжетов, больше не играет с ними. Но время неумолимо неслось вперёд.

По продуманному маршруту детектив обошёл на всякий случай все камеры, предварительно сменив номер машины, да и дороги выбирал наименее людные, а следовательно, с меньшим количеством возможных свидетелей. И теперь Рик стоял один перед этим всеми забытым некогда оплотом детского воображения. Почему его не снесли за всё это время? Наверное, это вышло бы дороже, чем оставить его продолжать гнить и рассыпаться. А достраивать уже было слишком поздно. Детектив ступил внутрь, почувствовав укол в сердце – воспоминания бурным потоком пронеслись перед его глазами. Вернуться бы в то время…

Конечно, чем больше проходило времени и чем больше людей узнавали об этом месте, тем грязнее становились помещения этого заброшенного здания. Теперь то там, то здесь валялись какие-то бутылки, банки, а кое-где и использованные шприцы. Тем не менее в этот момент в здании стояла гробовая тишина, нарушаемая только мерным капанием воды после лёгкого дождичка, прошедшего ночью. Во влажном холодном воздухе чувствовался запах плесени и мха.