Зеркала-озера - soverry

Остается собраться с духом и подождать, пока кому-нибудь не понадобится выйти. Или же пока собрание не будет закончено.

Зачем она вообще на все это согласилась?

— И какие же у нее таланты? — уточняет старуха с крючковатым носом.

— Лета специализируется на работе с водой, — поясняет директриса. — Ее научная руководительница особенно хвалит ее успехи с озёрами-близнецами.

— С озёрами? — удивленно восклицает председательница и отодвигает стул так, чтобы повернуться всем корпусом к Лете. — Нужно быть совершенно безрассудной или самонадеянной, чтобы касаться воды в них. И уж тем более это не для учениц, даже не получивших квалификацию.

— И все же я ныряю в них с середины третьего курса. Как видите, я стою перед вами целая и невредимая.

Алёна непроизвольно усмехается и тут же затыкает себе рот ладонями. Она едва не выдала свое присутствие. Димка, стоящая почти что у самой двери, прижимает палец к губам, как бы намекая, чтобы она вела себя тише. Но члены Высшего так увлечены разговором, а Лета шаркает ботинком по деревянному полу, так что никто и не принимается искать незваных гостий.

— Ты полагаете, что озёра могут быть замешаны в исчезновении первокурсниц? — задумчиво спрашивает молодая ведьма с множеством колец на пальцах. — Это древняя сила, плохо изведанная, но сама по себе она не способна навредить.

— Зато может быть использована кем-то, кто не умеет или не знает, как этой силой пользоваться, — словно эхом отзывается Карина Павловна. — Лета едва не попалась в лапы водяного, когда обнаружила злополучный ботинок, принадлежавший первой жертве.

— Давайте не будем так поспешны в выводах, — наконец подает голос четвертая представительница Высшего: полная дама средних лет с длинными, явно накладными ногтями. — Девочки могут быть живы, и наша задача не только обезопасить остальных учениц, но и найти пропавших.

Димка пытается подать какой-то сигнал, но Алёна никак не может понять, что именно она хочет до нее донести. Подойти ближе? Подойти к ней? Димка продолжает махать руками и что-то беззвучно говорить, преувеличено и гротескно выгибая губы. Алёна в ответ щурится и мотает головой, мол, не понимаю, но Димка не сдается и пытается и дальше общаться с ней с помощью жестов.

Как будто можно назвать общением то, что очевидно для одной и максимально запутано для другой.

— Занятия придется прекратить, — тем временем замечает председательница, — если в ближайшие две недели девочки не будут найдены. Вы хоть понимаете, какой скандал вас ждет, если это случится? — она уже не обводит взглядом всех собравшихся, а обращается исключительно к директрисе. — На кону стоит не только пост, который вы занимаете, но и изгнание из ковена.

— Вы не можете…

Голос у Карины Павловны дрожит, и Алёна невольно переводит внимание на нее. Кажется, никогда прежде директриса не касалась такой хрупкой и беспомощной. Цвет ее лица становится почти серым, и дело то ли в угрозе, то ли в странном освещении, но выглядит она и правда напуганной.

— Можем и сделаем это. Так что если вы не можете помочь, то хотя бы не мешайтесь, — тон председательницы становится презрительным, она откидывается на спинку глубокого кресла и ритмично постукивает ногтями по столу. — Юные ведьмы — это наш приоритет, их безопасность во время учебы и на территории школ — это то, чему я посвятила всю свою жизнь. Мои предшественницы не для того веками заботились о будущих поколениях, чтобы вы уничтожили все одним махом.

— Не разговаривайте так с Кариной Павловной.

Все взгляды, даже безразличного к разговору за столом ведьмара, обращаются к Лете, вдруг подавший голос. Димка тоже перестает жестикулировать и пораженно глядит на нее.

— Она не заслужила подобного тона, — продолжает Лета, выпрямив спину. — Если кто и заботится об этой школе, не позволяя панике пробраться в коридоры и кабинеты, то это именно она. Девочки пропали не во время занятий, а Агата — даже не на территории школы.

Этот внезапный выпад поражает всех присутствующих, но больше всего — Карину Павловну. Алёна замечает, как та невольно подается вперед, слушая слова Леты, и ее напряженные черты лица начинают расслабляться.

Председательницу Высшего, впрочем, услышанное не вдохновляет и не расслабляет. Она встает из-за стола, делает несколько медленных шагов по направлению к Лете и прищуривается.

— Уж не знаю, так ли ты талантлива, как говорит твоя директриса, но самонадеянности хоть отбавляй.

Лета выслушивает ее слова с гордо поднятой головой. Не спорит и не извиняется; и Алёна лишний раз убеждается в том, что внутри ее девушки, вероятно, находится настоящий стальной стержень. Потому что как иначе объяснить все то упрямство и всю ту стойкость, с которыми она держится?

— Клянусь, ты не получишь квалификацию, если девушки не будут найдены, — обещает председательница.

— Это слишком жестоко, Индира, — вздыхает старуха.

— Я согласна с Каракыз, — подхватывает молодая ведьма и принимается крутить кольца на пальцах. — Наказывать девушку за то, что она защищает свою директрису, — это все равно что попирать все мыслимые и немыслимые обычаи наших предшественниц.

— Вы предлагаете просто смотреть сквозь пальцы на то, как дети исчезают? — вспыхивает председательница.

И тут голос подает молчавший до этого седовласый мужчина:

— Что на самом деле важно, так это что здесь делают еще две юные особы, которые не были нам представлены.

Алёна от испуга задерживает дыхание, а он смахивает широким жестом ладони откуда-то взявшуюся на каминной полке пыль, и тяжелый вздох Леты, ровно как и обращенные прямо на Димку и Алёну взгляды всех присутствующих, служат подтверждением, что их присутствие обнаружено.

3

— Как вы объясните свое присутствие?

Голос Карины Павловны заставляет не напрячься, а буквально сжаться. Алёна тупит глаза в пол, чувствует плечо Димки своим и мысленно умоляет подругу молчать и не усугублять их и без того незавидное положение.

— Проникновение в мой кабинет, еще и в присутствии членов Высшего Совета! Вы хоть понимаете, что позволили себе не просто проявить неуважение ко мне, но и показали полное отсутствие субординации в нашей школе?

Язык прилипает к небу, и Алёна чувствует, как подмышки становятся влажными и липкими. Она с самого начала считала идею провальной, она же не хотела идти, но бросать на амбразуру Димку и признаваться, что это была идея подруги — это