Зеркала-озера - soverry

В приемной, куда Карина Павловна буквально выволокла их за руки, становится жарко, а ее слова успешно взывают к чувству стыда, которое у Алёны и без того всегда было довольно сильным.

— Какой позор… — вздыхает Карина Павловна и принимается мерять шагами помещение. Цокот ее каблуков лишь нагнетает и без того удручающую атмосферу. — И надо было именно сегодня, когда в школу прибыл Высший Совет в полном составе!

— Карина Павловна, мы только хотели помочь, — жалостливо произносит Димка.

— Тем, что пробрались в мой кабинет и тем самым опозорили меня перед Советом?

Вопрос звучит скорее обреченно, чем озлобленно. Директриса перестает мерять шагами комнату и замирает напротив них. Алёна так и не решается поднять взгляд на нее, а Димка снова заговаривает:

— Мы хотим помочь в поисках пропавших. Думали, если попроситься напрямую, то вы нам откажете. А слушать сплетни — не самый лучший способ, чтобы узнать, что случилось на самом деле. Вот я и подумала, что…

Она так и не заканчивает фразу. Алёна косится на подругу, но выражение ее лица не видит. Интересно, почему она вдруг решила замолчать. Директриса тем временем тяжело вздыхает и спрашивает:

— А ты что скажешь?

Алёна не сразу понимает, что обращаются к ней. Неловко поднимает взгляд и нерешительно заговаривает:

— Мы не должны были влезать в ваш кабинет, Карина Павловна. Мы понесем любое наказание, которое вы нам назначите.

Директриса щурится, будто бы не верит в искренность сказанного, переводит взгляд на Димку и обратно на Алёну. Дверь в кабинет открывается, и, привлекая к себе внимание, входит тот самый ведьмар с проседью в волосах, который и обнаружил нарушительниц.

— Надеюсь, вы не станете скрывать от нас эти юные дарования, — звучит мягким, располагающим к себе голосом. — В конце концов, они проделали нехилую работу в попытке надурить Совет.

— И обязательно будут наказаны за это, — выпаливает Карина Павловна.

Ее выражение лица становится беспристрастным. Алёна замечает, что она держится в его присутствии несколько иначе, чем еще пару минут назад, когда в приемной не было никого постороннего.

Она и правда боится членов Совета, думает Алёна.

И неудивительно — на ее месте любая бы боялась. Особенно после обещания поднять вопрос об исключении из ковена.

— Может, вы нас представите? — с деланой ненавязчивостью предлагает ведьмар.

— Разумеется, — на выдохе отвечает Карина Павловна. — Девочки, это Пшемисл Щенкевич, член Высшего Совета и знаменитейший ведьмар нашего времени. Пшемисл, это мои ученицы.

— Дмитрия Аксёнова.

— Алёна Выстрякова.

Он улыбается, но есть в этой улыбке что-то лукавое и надменное. Алёна ловит себя на мысли, что не хотела бы остаться с ним наедине.

— Дмитрия и Алёна, — зачем-то повторяет он, кивая, — что ж, приятно познакомиться. Давайте вернемся в кабинет, — предлагает, указывая раскрытой ладонью на дверь, а потом оборачивается к директрисе: — с вашего позволения, конечно же.

Карина Павловна натягивает на лицо дружелюбную улыбку и заходит в кабинет первая. Она явно здесь ничего не решает, пока Высший не уберется вон. А они, кажется, пока никуда не собираются. Пшемисл ждет, пока Димка и Алёна последуют за ней, и под его взглядом становится некомфортно. Его светло-серые глаза побледнели с годами, и Алёна старается не задерживать взгляд на них. Почему-то невольно вспоминается поверхность озёр-близнецов, и ей становится любопытно, что он сделал такого, что попал в состав Совета.

За его улыбкой прячется что-то недоброе, он пропускает их вперед, и Димка стукается плечом о плечо Алёны, подходя ближе.

— Не нравится он мне, — как можно тише произносит Димка.

Алёна мысленно с ней соглашается, но решает ничего не отвечать. Слишком велика вероятность быть услышанной, а им и так сейчас попадет за вторжение в кабинет и подслушивание разговоров, явно непредназначенных для посторонних ушей.

Дверь закрывается тихо, но щелчок язычка кажется Алёне слишком громким. В кабинете сразу же становится неуютно. Все собравшиеся, кроме Карины Павловны, смотрят на них с Димкой, и Алёна непроизвольно переводит взгляд на Лету в попытке найти на ее лице безмолвную поддержку.

И находит.

Лета ободряюще ей улыбается, а потом делает самую безумную вещь на свете. Она поворачивается всем корпусом к председательнице Совета, Индире, и громко заявляет:

— Это я их привела.

— Ты? — удивлено восклицает Карина Павловна и оседает в кресло.

— Вот именно это я и имела в виду, когда говорила, что недоучка не может быть вовлечена в поиски пропавших, — фыркает Индира, складывая руки на груди. — Она не успела сделать ничего полезного, но уже принесла проблемы.

Алёна подходит к Лете, останавливается почти что у нее за спиной и сжимает ее ладонь в своей.

— Лета не виновата, — встревает Димка, внезапно осмелев. — Это была моя идея, а она просто придержала нам дверь.

Пшемисл обходит их по кругу, чем напоминает кружащего над добычей орла, и все так же, как и прежде, молчит. Он привык следить за окружающими, думает Алёна. Вылавливать мельчайшие эмоции и находиться в тени, уступая ведущую роль Индире.

Но что-то ей подсказывает, что именно он представляет наибольшую опасность среди всех членов Высшего Совета.

— А в вашей школе и правда творится черт знает что, — то ли горько, то ли насмешливо произносит Индира, откидываясь на спинку кресла. — Вы уверены, что вообще способны выполнять свои непосредственные обязанности директрисы этого заведения?

— И все же они едины, — мягко произносит молодая ведьма, и на ее лице появляется тень улыбки. — Разве не единство и сестринство всегда являлись основой нашего общества?

Лета сжимает ладонь Алёны в ответ, и этот жест помогает хоть немного успокоиться. Требуется собраться с мыслями и найти в себе смелость, чтобы заговорить, но присутствие и ощутимая поддержка Леты добавляют ей сил.

— Нам не стоило проникать в кабинет, и мы приносим свои искренние извинения не только вам, Карина Павловна, но и вам, многоуважаемые члены Высшего Совета.

Старуха с крючковатым носом (имя еще такое сложное, Алёна никак не может его вспомнить) хитро улыбается, и недобрый огонек вспыхивает в ее глазах-бусинах.

— Кого-то ты мне напоминаешь, — говорит она, смотря четко на Алёну, а потом обращается к коллегам. — А вам она никого не напоминает? Как там, говоришь, твоя фамилия?

В горле откуда-то появляется ком, и голос звучит неуверенно:

— Выстрякова.

— А-а-а, — тянет старуха. — Выстрякова!