Зеркала-озера - soverry

Алёна следит за взглядом Димки и понимает, что ее внимание привлекли стоящие чуть поодаль члены Совета — Пшемисл и Вияна. Молодая женщина, сложив руки на груди, что-то уверенно и методично объясняет, а выражение лица мужчины буквально кричит о его недовольстве.

— Как думаешь, что они обсуждают?

— Не знаю, Дим, — устало отзывается Алёна. — И лучше нам не вмешиваться, наверное. Мы уже достаточно часов должны отработать.

Димка делает шаг в сторону членов Совета, но Алёна направляется четко на выход, утягивая ее за собой, как на буксире.

— А вдруг мы пропустим что-то важное! — настаивает Димка.

— Лучше бы мы пропустили тот поход к Карине Павловне, — тяжело вздыхает Алёна. — Тогда и свободного времени было бы больше, и проблем бы меньше.

— Пессимистка ты, Алёнка. Надо смотреть на ситуацию целиком, а не заморачиваться на мелких неудачах.

Улица встречает их холодным ветром, и Алёна жалеет, что они не зашли за куртками в раздевалку, почти сразу же. Хорошо еще, что корпуса достаточно близко стоят друг от друга, так что задубеть она не успеет. Димку же ветер совершенно не смущает. Алёна выпускает ее руку и шагает намного быстрее, чем пока они шли по коридорам главного корпуса.

— Знаешь, я передумала, — заявляет Димка, догоняя подругу. — Не нужен нам никакой Игорь. Тем более от этого напыщенного индюка все равно проблем будет больше, чем помощи. Мы и втроем отлично справимся.

— Что-то я в этом сомневаюсь.

— А ты не сомневайся, Алён, не сомневайся. Потом будешь еще своим детям рассказывать, как мы искали первокурсниц и противостояли занудам из Высшего.

Алёна открывает рот, чтобы напомнить Димке, что вряд ли стоит говорить так про Высший Совет, когда его представители находятся в школе, но замечает направляющуюся в их сторону Волкодав и касается плеча Димки.

— Я тебя догоню, ладно?

— Да без проблем, — легко отзывается та. — Что-то случилось?

— Нет, не думаю, — рассеянно звучит в ответ. Димка хмурится, и Алёна поясняет: — Хочу кое-что спросить по поводу наших с ней встреч.

— Ну ладно. Займу пока нам места поудобнее.

Димка направляется дальше в корпус, а Алёна, проводив ее взглядом, набирает в грудь побольше воздуха и решительно шагает к почти что успевшей поравняться с ней психологиней.

— Мария Андреевна, извините.

Волкодав останавливается, сжимает папки в руках чуть сильнее и одаривает Алёну отсутствующим взглядом. Ее жесткие черты сегодня выглядят особенно угловатыми. Темные круги под глазами как бы намекают, что появление Высшего Совета в школе отразилось и на ней в том числе.

— А, Выстрякова… — произносит она, растягивая пару-другую гласных. — Чего тебе?

— Вы хорошо себя чувствуете?

Алёна тут же поджимает губы, слишком поздно пожалев о сказанном, но на уставшем лице психологини не появляется и тени удивления. Она кажется равнодушной и к неожиданному вопросу, и к холодному ветру, от которого Алёна ёжится и складывает руки на груди, будто это поможет ей еще больше погрузиться в безразмерный теплый свитер.

— Сносно. Говори уже, я тороплюсь.

От нее не пахнет табачным дымом, а значит, выходила она не покурить, как обычно. И это несколько удивляет Алёну, но заговаривает она совершенно о другом.

— У вас нет случайно какого-то другого свободного времени для наших встреч, кроме вечеров пятницы? Мне назначили общественные работы, и в конце недели нужно будет заняться архивами.

Волкодав хмурится, поправляет очки, и ветер треплет несколько прядей волос, выбившихся из ее пучка.

— Боюсь, мы больше не сможем проводить наши встречи в принципе.

— Почему?

— С приездом Высшего Совета изменились некоторые внутренние регламенты. Вдаваться в подробности я не стану, да тебе и не нужно в них разбираться. Достаточно того, что нам придется прервать наши встречи. Надеюсь, что они помогли тебе хоть немного разобраться в себе.

Она не выдавливает из себя дежурную улыбку, ее черты лица не становятся мягче, но Алёна как будто чувствует от последней фразы толику тепла. Ей хочется сказать, что она понимает, что она слышала, как председательница Высшего общалась с Кариной Павловной, но язык начинает неприятно неметь, напоминая о заговоре Индиры.

— Может, у вас получится вернуться к нашим встречам чуть позже? — уточняет Алёна, стараясь не звучать слишком взволнованно. — Или после летних каникул…

— Я не могу ничего тебе обещать, — обрывает ее Волкодав не терпящим возражений тоном. — Не могу даже гарантировать того, что все еще буду здесь работать к началу лета. Высший Совет намерен четко следить за соблюдением всех правил учебных заведений для следующих поколений ведьм и ведьмаров. И особенно — за теми, кому не место на территории.

Больше она ничего не говорит.

Сжимает папки в обветренных руках, обходит Алёну и идет в главный корпус. Алёна вжимает шею в плечи, стараясь сохранить хоть какие-то остатки тепла, но пальцы ощущаются ледышками. Она буквально бежит в сторону нужного корпуса, прокручивая в голове услышанное от психологини.

Людям не положено здесь находиться; люди и знать не должны о существовании ведьм, не говоря уже о наличии у них специализированных школ. И если она все поняла правильно, то Высший Совет подозревает Волкодав в чем-то.

Но, если их подозрения базируются исключительно на том, что она человек, что это за справедливость такая? Она скользит взглядом по ведьмам в одинаковых одеждах, стоящих вдоль забора, и ныряет в здание, совершенно не чувствуя щек и пальцев от холода.

2

Обдумав разговор с Волкодав еще несколько раз в течение дня, а затем и вечера, Алёна решила во что бы то ни стало поговорить с ней еще раз. Набралась смелости и даже придумала, как подступится к вопросу об отсутствии каких-либо практических сил у той, но всякий раз кабинет был закрыт.

Вот и сейчас она стучит в закрытую дверь, заранее понимая, что вряд ли Волкодав заперлась изнутри в попытке сосредоточиться на бумажной работе и не отвлекаться на внезапных посетителей.

— Может, она у директрисы? — предполагает Димка, но голос ее звучит не очень-то уверенно.

— Может, — соглашается Алёна.

— Или опять какие-то тестирования проводит. Для первокурсников, например.

Или ее уже уволили, а они и знать не знают. Впрочем, табличка на двери все еще гласит: Волкодав Мария Андреевна. Было бы глупо оставлять табличку, уволив психологиню, да?

Исчезновение Волкодав остается как будто незамеченным. По крайней мере