Зеркала-озера - soverry

— Ты пойдешь после занятий искать следы Милы? — уточняет Димка, когда они направляются на последнюю лекцию по расписанию.

— Я так устала после этих общественных работ. Очень хочется спать, еще и руки постоянно зудят.

Им могли бы выдать перчатки, думает Алёна. Правда, тогда никакого наказания бы в общественных работах и не было. Хорошо еще, что на руках после обработки ядовитых трав не остались волдыри и раны. А она-то наивно думала, что этим занимается кто-то из преподавателей. Вот кто, оказывается, готовит ядовитые травы к практическим занятиям для вторых и третьих курсов — провинившиеся в чем-то ученицы. Ученики, может, тоже, но что-то она не слышала, чтобы парней кто-то наказывал.

Поди накажи их — сразу поднимут бучу, что их ущемляют в правах.

— Но там будет Лета, — подначивает Димка и играет бровями. Алёна прыскает и ладонью хлопает ее по плечу, мол, отстань. — Что? Я серьезно! Надо же тебе и на личную жизнь время находить.

— Мы были всего на одном свидании.

— Вот и позовешь ее на второе. Чем не повод?

— Я подумаю над твоим предложением.

— Тут не думать надо, а действовать.

В этом-то она, конечно, права, но мысли не становятся меньше заняты исчезновением психологини. Еще и с приездом Высшего атмосфера в школе стала тягостной и малоприятной. Короче, не самое благоприятное время для романтики и мечтах о том, как бы они с Летой могли побыть вдвоем.

— Ты пока бегаешь за Волкодав, кто-нибудь подсуетится и уведет ее у тебя прямо из-под носа. А что? Она очень харизматичная, так что я бы на твоем месте не расслаблялась.

— Если ее кто-то уведет, то это значит, что нам изначально с ней ничего не светило.

Димка цокает языком и закатывает глаза.

— Да я же образно, ну. Просто пытаюсь донести до тебя мысли, что тебе надо проводить с ней больше времени, а не заниматься ерундой вроде Волкодав.

— Ладно, я пойду искать Милу с поисковой группой Леты, — соглашается Алёна, устало выдохнув. Иногда поддержка подруги бывает до того навязчивой, что сил с ней спорить не остается. — Но тогда мне нужна от тебя услуга.

— Эй, это вообще-то тебе надо очаровывать свою девушку, а не мне, — смеется Димка, а потом все же уточняет: — Чего надо делать?

— Сможешь выяснить, почему Волкодав все время нет на месте?

— Хм-м… Обещать ничего не могу, но постараюсь. На что ни пойдешь ради счастья своей лучшей подруги.

— Только не надо никуда вламываться, хорошо? — обеспокоенно просит Алёна. — Нам и этих работ хватает. Не хотелось бы нарваться на новые.

— Да расслабься, тебе они все равно светить не будут!

Алёна глядит на Димку с укором, и та поднимает руки, мол, ничего делать не станет. Только вот ее невинной улыбочке Алёна все равно почему-то не верит.

После занятий они разделяются: Димка уходит искать ассистентку Волкодав, а Алёна спускается на первый этаж главного корпуса, где постепенно начинают собираться добровольцы. Наверное, у них есть какой-то список или вроде того, запоздало думает она, бегая взглядом от одной фигуры к другой. Может, стоило уточнить у Леты, найдется ли для нее место. Но не успевает она как следует погрузиться в поток сомнений и неуверенности, как со стороны кабинета директрисы появляется Лета в компании грузного лысеющего мужчины.

По его бледному, но сосредоточенному лицу она сразу делает вывод, что это, должно быть, отец Милы. Под маленькими глазами залегают темные круги, морщины испещряют лицо. Ему, пожалуй, лет сорок пять или пятьдесят, но выглядит он старше. Шаги у него тяжелые, но при этом такие решительные и быстрые, что Лета едва поспевает за ним.

— Вот эта моя группа, о которой я говорила, — доносится до Алёны уверенный голос Леты. — Они будут помогать нам в поисках.

Они останавливаются рядом с группой собравшихся студенток, среди которых затесалось пара-другая парней, и мужчина без особого энтузиазма бегло оглядывает их. Алёна давит легкую улыбку и незаметно машет Лете, чье выражение лица становится мягче и не таким серьезным, едва она замечает Алёну.

— Давайте уже начнем, — нетерпеливо произносит мужчина, и Алёна замечает, как рвано звучат его фразы. Видимо, от нервов решает она. Исчезновение дочери — не то, что случается каждую неделю на выходных. Его можно понять.

Он не ждет, пока ему покажут путь. Напротив — он решительно выходит из корпуса, и Алёна, пользуясь моментом, пытается проскользнуть мимо других членов группы, чтобы оказаться поближе к Лете. Хорошо, что мысли у них сходятся, потому что Лета не кидается за отцом Милы, а даже несколько притормаживает, чтобы у них была возможность поравняться.

— Ты же не против, что я хочу присоединиться?

— Нет, конечно. Отчасти я надеялась, что ты придешь.

Лета улыбается и переплетает пальцы с Алёной. И снова этот невероятный взгляд — глубокий, затягивающий. Она точно какая-то нереальная. Притягивающая к себе магнитом.

— Ты опять это делаешь, — с улыбкой замечает Алёна.

— Что делаю?

— Очаровываешь меня.

— О, правда? И как, у меня хорошо получается?

Признаваться не хочется, но испытующий тон Леты почему-то придает ситуации легкости, и Алёна давит короткий смешок.

— Более чем.

— Приятно знать.

Ветер на улице не такой сильный, но держаться за теплую руку Леты все равно безумно приятно. Непроизвольно в памяти всплывают картины прошлого. Как там говорила ее последняя бывшая? «Что вообще люди подумают? Давай без этого вот.» А Лета держит ее за руку при всех и совершенно не беспокоится о чужом мнении.

Не делает из этого нечто странное или ненормальное. И это, черт победи, просто прекрасно.

Они едва выходят из здания, как отец Милы уверенно принимается делить добровольцев на группы и отправлять кого куда.

— Надеюсь, вы не откажетесь пойти со мной, — наконец произносит он, обращаясь к Лете. В его тоне нет особой доброжелательности, и у Алёна создается такое впечатление, что будь его воля, никакие помощники ему бы не были нужны.

— Конечно, — уверяет его Лета. — Мы с Алёной в вашем полном распоряжении.

И будто в доказательство своих слов она поднимает их переплетенные ладони. Алёне тут же становится неловко и хочется надеяться, что она не начинает краснеть от смущения. Мужчина в любом случае