Дело «Тысячи и одной ночи» - Джон Диксон Карр

– Но… – сказала она так, будто совершенно ничего не поняла, – но в нашем случае что же делать Мириам? Эта миссис Рейли…

– Не переживайте на этот счет. Мы займемся миссис Рейли. Если вы, вы все, полностью доверитесь нам, я посмотрю, что здесь можно сделать. Но это подразумевает полную и безоговорочную честность. Вы это понимаете, мисс Кирктон?

Дрожа всем телом, она кивнула.

– Выбор за вами, и только за вами, – продолжил я. – А вы, ребята, уже успели выставить себя в невыгодном свете, солгав о том, что происходило в музее тем пятничным вечером…

Кирктон хлопнула рукой по столу.

– И это значит, у нас будут еще бо`льшие неприятности, так? – испуганно произнесла она.

– Вы скорее услышите пару едких замечаний от коронера. Но они не должны вас тревожить в том случае, если вы будете с нами откровенны.

– Я расскажу вам все, что хотите, – ответила она почти шепотом, но при этом твердо и бесстрастно. – Все, что угодно, расскажу, богом клянусь. – В ее голосе зазвучало какое-то безразличие. – Да, я вам доверюсь. Вы выглядите таким… Надежным. Да. Что вы хотите знать?

– Вот и славно. Пока не будем о мисс Уэйд и разберем все по порядку. Вы были любовницей этого Пендерела, не так ли?

– Да. То есть нет. «Любовница» – не совсем то слово. Я имею в виду, это звучит так… будто мы были с ним достаточно долго, понимаете? Правда? Я провела с ним лишь одни выходные. У нас дальше ничего не вышло! – Она вдруг, словно что-то поняла, взвинченная, схватила свою сумочку и нервно, дрожащими руками, вытащила оттуда пудреницу. – Вообще, зря я придаю этому такое значение. Знаете, со всеми случается, раз на раз не приходится, так ведь? Наверное, это из-за того, какой он был… скользкий. Понимаете, о чем я?

– Он когда-либо пытался получить от вас деньги?

– Нет. Он знал, что у меня их нет.

– А многие ли знали об этой интрижке?

– Хотите сказать, о моей интрижке? Мириам знала. Он ей все рассказал. Видите ли, со мной он познакомился раньше, чем с ней, и ни я, ни Мириам совершенно не догадывались о том, что он был знаком с нами обеими. Знаю, это звучит крайне запутанно, но вы понимаете, о чем я говорю? Затем, когда Мириам обнаружила…обнаружила, что она беременна, и сказала ему, чтобы он убирался и никогда больше не появлялся рядом с ней, он рассмеялся и ответил, что ей придется поддерживать с ним отношения. И чтобы уколоть еще больнее, рассказал ей про меня.

– А он ей все еще… Он ей все еще небезразличен?

– Мириам-то? – Из ее груди вырвался такой краткий взрывной звук, будто бы смех, подавленный в зародыше, что-то вроде «пх-х», она дернула плечами, словно стряхивая назойливое насекомое. – Небезразличен ли он Мириам? Маловероятно.

– А теперь я задам весьма личный вопрос. Вы влюблены в Ричарда Батлера?

– Да.

– А он знает о вас с Пендерелом?

– Знает.

– С каких пор?

– С сегодняшнего утра. Я ему рассказала. – Она с любопытством взглянула на меня своими широко распахнутыми глазами и затряслась от почти истерического хохота. – Боже мой! Уж не думаете ли вы… Не думаете ли вы, что Ринк стал бы его убивать, а? Надо же! А вы, оказывается, ужасно старомодны. Ринк, возможно, и считал, что Пендерел – прыщ на теле общества, но до убийства он бы ни за что не опустился. Вы же так не думаете, правда?

Ей я не стал говорить, о чем думал, и вам пока тоже не скажу этого. Она все смотрела на меня, теперь уже с нарастающим чувством собственного превосходства.

– И я вам еще кое-что скажу, мистер Хэдли. Кто бы ни хотел убить Пендерела, я вам скажу, кто этого сделать точно не мог. Нас было четверо, четверо! Там, на втором этаже музея, мы были вместе все это время. Ринк… Он рассказал мне, что обнаружил тело задолго до… Ну, вы знаете, до одиннадцати часов, – она начала задыхаться, – но он не мог этого совершить, и вы это отлично понимаете. Я имею в виду, он не мог убить Пендерела. Ринк, я и Рон Холмс находились наверху с десяти двадцати до одиннадцати часов. Мириам присоединилась к нам задолго до без четверти одиннадцать, и мы не расставались до одиннадцати часов. Все четверо. Что вы думаете на этот счет?

И я снова не сказал ей, о чем думал, однако же она заглядывала мне в глаза не то с надрывной искренностью, не то с вызовом, и я не мог определить, с чем именно.

– Могу ли я полагаться на эту информацию, или же это очередное групповое алиби?

– Вы можете на это положиться, мистер Хэдли. Потому что это правда, клянусь вам!

Выдвинув ящик своего стола, я достал примерный чертеж музея, который набросал Каррутерс:

– Вот план первого этажа. Покажите, в каком из помещений на втором этаже вы находились, если смотреть на то, над каким залом располагается это помещение, согласно чертежу? Понимаете, что от вас требуется?

– Понимаю. Сейчас. Вот здесь! Смотрите, на втором этаже находятся четыре зала, точно так же как и на первом. Снаружи имеется что-то вроде балкона, огибающего второй этаж. Мы находились в Арабском зале, прямо тут, над тем, что у вас подписано как «Египетский зал».

– А что находится по соседству с Арабским залом?

– Платочная, так называют эту комнату.

– И она расположена прямо над Персидским залом?

– Именно так.

– И вы в курсе, что в этой вашей Платочной комнате есть железная лестница, которая ведет в Персидский зал? – Она кивнула, все еще не отводя от меня глаз, и я продолжил: – Так, давайте проясним этот момент. Положа руку на сердце, хотите сказать, что между десятью тридцатью пятью, когда мисс Уэйд присоединилась к вам, и вы, и она, и Холмс с Батлером все находились в Арабском зале и ни один из вас при этом не пропадал из поля зрения остальных? До каких пор?

– Примерно до без пяти одиннадцать, – кивнула она. – Ринк с Роном только закончили паковать сундук в ящик. И тут к нам присоединился Сэм Бакстер, он как раз поднялся по той лестнице в Платочной комнате. Затем Ринк с Сэмом, самые сильные из нас, принялись вытаскивать ящик наружу, на первый этаж. Рон… Да, это был он, Рон услышал, как Пруэн вопит на первом этаже. Так что он бросился вниз по той маленькой лестнице, чтобы разузнать, в чем там дело, а Ринк и Сэм в это время стаскивали сундук по главной