Приговор окончательный! - Сергей Григорьевич Алтухов

Возле Главного следственного управления «Волга» притормозила.

— Здравствуйте, Степан Григорьевич, — почти радостно приветствовал управляющего севший к ним в машину Пантюхов. Он поджидал их прямо на улице. «Волга» снова тронулась с места.

— Куда меня везут? — еще более обеспокоенным тоном осведомился Филиппов у следователя.

— Здесь недалеко, — туманно отреагировал Пантюхов. — Нам нужно с вами спокойно поговорить, — Леонид Тимофеевич заметил, как начал нервно дергаться воспаленный правый глаз управляющего.

Большие тюремные ворота возникли перед ними неожиданно. Вместо сплошного забора тюрьма была обнесена с фасадной стороны изгородью.

— Что вы делаете?! — в ужасе закричал Филиппов, когда раскрылись приведенные в действие автоматическим механизмом тюремные ворота. — Это же Бутырки! Там ворье, уголовники!

В мрачноватом с обшарпанными стенами помещении приемного изолятора ему стало дурно. Он плохо разбирал текст предъявленной ему прокурорской санкции.

— На основании постановления заместителя генерального прокурора Советского Союза... — слова следователя били по перепонкам.

— Кто арестован?! — управляющий начал понемногу приходить в себя. — Ах, вы хамье сибирское, скоты! Вы еще узнаете, кто такой Филиппов. У меня половина Центрального Комитета — знакомые. Да по моей жалобе вас в порошок сотрут!

Леонид Тимофеевич не торопился прерывать Филиппова. Надо же дать выпустить пар человеку.

— Ну хорошо, — вставил он, когда Степан Григорьевич выдохся. — Вы пожалуетесь своим знакомым, — он краешком глаза заметил, как застыл при этих словах управляющий. — Мне докажут, что я не прав. И тогда я перед вами извинюсь. Может, на коленях прощенья просить буду. А в данный момент, — Леонид Тимофеевич поправил верхнюю пуговицу на мундире, — в данный момент вы арестованы и я вам объявляю об этом. Понятых, — капитан повернулся к заранее приглашенным и присутствовавшим при всей этой сцене пожилой женщине и высокому молодому человеку, — прошу расписаться в протоколе. Если желаете дать какие-либо показания прямо сейчас — пожалуйста. Нет — мы можем подождать. — Пантюхов вопросительно посмотрел на управляющего.

— Свиньи, натуральные свиньи и хамы — больше я вам ничего не скажу! Взять человека, сидящего на больничном, — он скорбно уставился в пол, — неслыханно!

— Дело ваше, — развел руками Леонид Тимофеевич. — Оставляем вас на попечение здешней администрации, — кивнул он на входящего в приемник майора внутренней службы МВД. — Врач и лазарет здесь имеются — для настоящих больных, — капитан особенно выделил голосом два последних слова. — Только уж, пожалуйста, — Пантюхов слегка прищурился, — Степан Григорьевич, вы хоть хозяев-то этого заведения не костерите. Они ведь ваши, московские. А насчет больничного, — капитан достал сложенный вдвое листок, — вот пожалуйста — «...может быть этапирован в тюрьму», — это ваш лечащий врач написала и печатью у главного заверила. Считает, ничего страшного, легкая простуда.

Филиппов молча повернулся спиною к следователю.

— Не захотел давать никаких показаний? — удивился помощник генерального прокурора, когда Пантюхов ближе к вечеру доложил ему о результатах ареста Филиппова. — В молчанку, выходит, играть собирается с нами управляющий союзным трестом. Знаете что, товарищ Пантюхов, — Игорь Семенович пригладил свои густые вьющиеся волосы, — поеду-ка я завтра на свидание с управляющим вместе с вами. Думаю, что уж мне-то он хоть в чем-то да должен признаться.

Но Игорь Семенович ошибся. Филиппов не собирался давать показаний.

— Вон отсюда! — заорал он на помощника генерального прокурора, едва только Пантюхов успел его представить и сообщить о цели их визита. — Допросить меня собирается! — управляющий не сводил с помощника ненавидящего взгляда. — Допрашивают воров и жуликов, а с приличными людьми беседуют. И не здесь, — Филиппов покосился на ржавую оконную решетку. — Убирайтесь немедленно оба... блюстители!

Опешивший от такого приема Игорь Семенович с изумлением смотрел на управляющего. Чтобы руководитель союзного треста мог вести себя подобным образом — это попросту не укладывалось в голове.

— Ну что же, — немного опомнившись, возвысил голос помощник генерального. — Теперь и я вижу, что подозревают вас, вероятно, не напрасно. А после столь хамской выходки мне с вами попросту не о чем больше разговаривать!

И повернувшись к Пантюхову, уже совсем другим, холодно приказным тоном добавил:

— Товарищ следователь, продолжайте работу.

Еще какое-то время после ухода Игоря Семеновича Пантюхов пытался призвать управляющего к благоразумию. Но видя, что все его усилия тщетны, оставил свои намерения.

Отказ Филиппова давать показания не особенно смутил капитана. Гораздо важнее было другое: преступник наконец-то находится в надежной изоляции и представитель союзной прокуратуры смог воочию убедиться, что за птица этот управляющий. А теперь пусть те, кому надо, в прокуратуре СССР смотрят, изучают дело Боровца самым подробнейшим образом. Сопоставляют, анализируют факты в самых различных ракурсах.

Пантюхова сейчас это уже не слишком заботило. Пока делом Боровца занимается союзная прокуратура, он опросит трестовских сотрудников, жену и сына Филиппова. И, кстати, проверит еще одну ниточку. Ту самую, которая связана с неожиданной и столь скоропалительной поездкой супруги Филиппова к своей, якобы внезапно занемогшей, матери в Латвию. Что-то тут не то. Не нравилась Пантюхову эта латвийская отлучка Филипповой. Сильно не нравилась. Но времени на молниеносную проверку столь странного хода пока не было.

Глава 34

В течение десяти дней после ареста Филиппова группа Пантюхова работала с максимальным напряжением сил. Были допрошены сотрудники треста, которых не успели до этого времени допросить Ветров и Карташов. Несколько раз Пантюхов вызывал на допрос жену Филиппова. Съездил в Солнечногорск и взял показания у проходящего там военную службу сына Филиппова. Были вызваны и допрошены начальники некоторых управлений, входящих в состав союзного треста. Леонид Тимофеевич разыскал и допросил бывшего парторга спецмонтажного треста, изгнанного управляющим за строптивость.

Общая картина допросов складывалась не в пользу Филиппова. Она полностью подтвердила сложившееся у Ветрова и Карташова впечатление о руководителе треста.

Начальник третьего спецмонтажного управления треста рассказал, например, как создавались Филипповым льготные условия для управления Боровца:

— Понимаете, — наклоняясь через стол все ближе к следователю и поблескивая своими выразительными, восточного типа, глазами, пытался подоходчивей объяснить Пантюхову суть дела Роман Иоскерович. — В пример всем Боровца на собраниях ставил! Деловой, мол, золотой человек. Ордена достойный. А как деловым не будет, когда у наших с ним управлений одинаковые объемы работ, но ему выделяют сорок тракторов, а мне двадцать четыре! А трактора для нас всё: и качество работ, и производительность. И потом, слушай, дорогой,