Тридцать сребреников в наследство - Татьяна Рябинина

— Из всего нам известного вытекает, что это те самые господа, которые угрожали вам. Никита Юрьевич, а почему вы сказали «очень странно», когда я показал вам таймер?

— Странно, что Алексей его прятал, да еще в камере хранения. Логично было бы выбросить.

— Может, он замышлял еще что-то хитрое? — предположил, потерев переносицу, Иван. — Например, против Васильевой?

— Пожалуй, что и так, — Никита чуть руль из рук не выпустил, но вовремя спохватился, что расследование расследованием, а за дорогой следить все же надо. — Сначала убрал всех других претендентов на вкусный кусок, чтобы потом приняться за Евгению. Мафики мне не сказали, что конкретно им от нее нужно. Думаю, Алексей им помешал, только и всего. Скажите, Иван Николаевич, а его смерть повлияет на расследования?

— А то! — хмыкнул Иван. — Могу дать вполне вероятный прогноз. Убийство самого Бессонова скорее всего не раскроют, а все, что можно свалить на него, свалят. Убийство Муращенко-то вряд ли, а вот Барсукову точно. Ну, и наезд на мужа Барсуковой. Если захотите, то и на вас тоже.

Глава 58

Вроде бы все улеглось. И Света успокоилась. Она-то ведь была уверена, что все произошедшие с ними неприятности — дело рук одного только Алексея, поскольку о беседе в офисе господина Серого ей ничего известно не было.

Никита вот уже вторую неделю искал новую работу. Никому-то он не был нужен. Не идти же на биржу труда. Он даже Павлу Новицкому позвонил, готовый хоть охранником пойти, но в банк требовались только бравые молодцы не старше тридцати пяти. Если Ольга напишет о нем книгу, то, разумеется, сделает его в финале частным детективом, но это, разрешите так выразиться, литература, а вот в жизни Никита сыском заниматься не хотел — хлопотно, рискованно и не слишком интересно. Денежки потихоньку кончались, у Светланы тоже давно не было переводов. Кирилл Федорович и хотел бы помочь, но ему на шею прочно сел запойно пьющий Илья, избавиться от которого никак не удавалось. Отец Максим обещал поспрашивать у прихожан, но результатов пока не было.

Свободного времени внезапно стало предостаточно, и Никита постоянно возвращался мыслями ко всему тому, что произошло, начиная с третьего августа. Что-то не давало ему покоя.

Иван оказался абсолютно прав: на Алексея действительно списали все, что только было можно, и дело закрыли за смертью основного подозреваемого. Что касается убийства самого Бессонова и Анны, то там все было глухо, как в танке. Кто бы сомневался! Евгения не объявлялась, даже с почты, как обещала, не позвонила. Где она устроилась? Жива ли вообще? Но то, что его беспокоило, с Евгенией связано не было.

«Что-то меня во всей этой истории смущает», — сказал отец Максим.

Вот и Никиту что-то смущало. Когда он снова и снова прокручивал в голове все обстоятельства, то и дело натыкался на многочисленные натяжки и нестыковки, пусть мелкие, едва заметные, но все же, все же… Если бы подобное встретилось ему в книге или в кино, он облил бы автора глубоким презрением.

Просто информация неполная, говорил себе Никита. Все дело в этом.

* * *

— Кит, звонил дядя Андрей, просил об одолжении.

— Каком еще одолжении? — поморщился Никита, который от неожиданности порезался.

Света появилась в дверях ванной, когда он брился. Подошла совершенно бесшумно. Эта ее манера Никиту частенько выводила из себя, но он пытался сдерживаться, прекрасно понимая, что и у него есть немало противных привычек, которые жена как-то терпит.

— Просил встретить Вадика в аэропорту. Он прилетает сегодня вечером из Лондона.

— Зачем?

— Не знаю точно. Кажется, его мать ложится в больницу, на операцию. Что-то серьезное.

— А сам он что, не может встретить?

— Нет. У него срочная командировка в Москву. Через два часа поезд.

— В конце концов, Вадик что, маленький мальчик? Заблудится, потеряется? У него нет денег на такси или хотя бы на метро? Его обязательно надо встречать? И почему именно я?

— Ну откуда я знаю. Может, потому что ты без работы сидишь. А может, потому, что зарекомендовал себя добропорядочным мулом, на котором грех не покататься.

— Вот спасибо-то, — обиделся Никита. — Такого, значит, ты обо мне мнения?

— Извини, — виновато вздохнула Света, послюнила палец и стерла с его подбородка кровь. — Я о тебе хорошего мнения. А вот мои родственнички как раз из породы хозяев ледяных избушек. Из тех, кто очень любит сесть на шею каждому, кто не слишком против, и ехать, свесив ноги. Я могу перезвонить и сказать, что ты занят.

— Да нет, не надо. Съезжу, встречу. Пусть это будет мое доброе дело на сегодняшний день.

По правде, Никита покривил душой. До подобного христианского человеколюбия он еще не дорос. Он и сам не мог понять, почему согласился.

* * *

Пассажиры с лондонского рейса вышли уже все, а Вадика не было. Никита уже хотел уйти, но тут увидел его. Вадик брел, волоча за собой чемодан на колесиках, который почему-то не сдал в багаж. Остановившись, он стал беспомощно озираться, близоруко щурясь. Маленький, тощенький, жалкий…

Уже не в первый раз Никита подумал, что все члены семейства, с которым его связала судьба, за исключением Светы, Маши и, пожалуй, Кирилла Федоровича, вызывают у него либо стойкую неприязнь, либо жалость с примесью брезгливости. Совершенно непочтенные чувства. Он даже у духовника спрашивал, что с ними делать.

Вы же не разлюбите жену за грязные, некрасивые туфли, ответил отец Максим. Все, что мы делаем, думаем, по сути, костюм для души. А одежда имеет такую привычку — пачкаться. Любите человека, а не костюм. Просто за то, что он человек.

Это я понимаю, ответил Никита, не могу только понять, как это осуществить на практике. Как можно любить врага?

Просто пожалейте, улыбнулся священник.

Не могу, упорствовал он.

Представьте его в такой ситуации, когда невозможно не пожалеть, посоветовал отец Максим.

Тогда Никита еще подумал, что сколько угодно может воображать себя белым и пушистым, а на самом деле даже и на первую ступенечку не вскарабкался.

— Вадик, — окликнул он парня, который, услышав, старательно завертел головой на тонкой шее.

— Ой, это вы! — обрадовался Вадик, наконец увидев его. — А где папа?

— В Москву уехал. Попросил встретить. У тебя хоть ключи от квартиры есть?

— Я к маме поеду. Это на Дегтярной. Я вас не очень напрягаю? Рейс задержался, да и я завозился. Все уже вышли, а я ручку потерял, еле нашел.

— Да нет, не очень, — улыбнулся Никита, который