Анатомия безумия - А. Фрей

– Доктор Берн, это не Эрик построил эту клинику. Это вы. Вы дали ему возможность пытать людей. Ваша теория подвела всех, – тихо произнесла Джейн, зная, что это непременно выведет врача из себя.

Ничто так не ранит достоинство и чувства, как унижение трудов, в которые вложили душу.

– Моя теория? – Берн тихо засмеялся. – Вы безумны, если не готовы к переменам и гибкости. У вас в жизни нет идеи, нет смысла, не будет и наследия даже в вашем маленьком застывшем мирке. Вы посадите Жаклин, оклевещете мое имя, за это ваше фото повесят на пыльную доску почета рядом с другими такими же безнадежными людьми, а через месяц снимут и выбросят в мусорку, прямо к стаканчику с дешевым кофе из вендингового автомата. Вы подобно оленям, которые вынуждены тащить бремя смерти убитого в бою сородича. Это дело останется у вас перед глазами до конца жизни, так что подумайте: стоит ли оно того? Я прекрасно знаю, что вы не способны понять некоторые тонкости моего дела, не способны отказаться от стереотипов, но с точки зрения морали и этики мои действия совершенно оправданы, если закон считает иначе, то закон слеп. Болезнь не всегда нужно истреблять, даже если мы можем это сделать, потому что порой это может обернуться куда более жуткими последствиями. Мои методы лечения весьма гуманны, гуманнее многих, прошу заметить…

– Мы видели видеозаписи, видели отчеты из подвалов, – внезапно сказал Роберт, выкладывая все карты на стол. – Вы были в курсе всего. Жаклин также дала показания. Она сказала, что вы знали о садистских наклонностях Эрика, но закрывали глаза. Я подозреваю, что вы сами не хотели увольнять сотрудников, которые могут рассказать о ваших тайных экспериментах. Если для вас шоковая терапия и форсирование болезни – это гуманность…

– Жаклин! Конечно, она скажет что угодно, чтобы спасти себя. Я никогда не разрешал подобного. Я верил, что Эрик, несмотря на все свои недостатки, придерживается моих принципов! – громко проговорил доктор, но позже прокашлялся и чуть успокоился. – Верил, что Жаклин придерживается тоже… Она была хорошей медсестрой, но когда Эрик начал втягивать её в свои игры… я понял, что клиника обречена. И я тоже, если не предприму экстренные меры. Я утилитарист, поэтому выбрал единственный возможный путь спасения и, к моему глубочайшему сожалению, этот путь оказался отнюдь не самым простым.

– Вы могли остановить всё это раньше. Но не сделали этого, – проговорила Джейн.

– Вы потеряли контроль, доктор. Ваши эксперименты превратили клинику в ад, а ваши сотрудники воспользовались этим, чтобы заниматься садизмом. Вы знаете, что Жаклин убила Саймона Парксона?

– Хватит! Я создал нечто, что могло спасти сотни жизней, а вы пришли сюда, чтобы судить меня за ошибки других?! Я хотел дать этим людям шанс на нормальную жизнь. А если кто-то использовал мою работу для своих извращений, это не моя вина! Я не несу ответственность за действия других.

– Несете. Вы позволили таким, как Эрик, взять верх. Пока вы записывали свои «гениальные» мысли, люди умирали – Роберт теперь постепенно повышал голос, охваченный яростью.

– Вы говорите, что вас подвели. Но вы сами построили эту клинику как ловушку, – мягко произнесла Джейн, успокаивая напарника.

– Я знаю. И я заплачу за это. Я виновен лишь в том, что верил в лучшее в людях, видео свет там, где были лишь тени. Но вы должны понять: моя методика могла спасти тысячи больных… Если бы не они.

– Если бы не вы, люди были бы живы. Остальное – неважно, – Роберт поднялся с места, вытаскивая наручники. – Ваша великая теория, док, стоила слишком много жизней. Добро пожаловать в реальность.

Берн еле поднялся на ноги, потерянно оглядываясь по сторонам. Его мир разрушился в несколько мгновений, а дело всей его жизни погубило создателя.

– Последняя просьба… – тихо проговорил Берн. – Возьмите со стола синюю папку. Я закончу работу, пока буду дожидаться суда.

– Ваш прогресс отправится в архив, а вы – в тюрьму, – покачал головой детектив.

***

На пароме прибыло несколько офицеров, которые помогли конвоировать задержанных и перенести тела Эрика Фисбера и Саймона Парксона на борт. Джейн стояла, вцепившись в перила, а Роберт тихо курил рядом с ней. Порывы ветра выхватывали тлеющие угли и сверкающими искрами разносили их над серыми волнами океана. Девушка не хотела признаваться, что душащее чувство тревоги не покидало ее до момента отплытия, лишь когда паром тряхнуло, она смогла почувствовать облегчение.

Оглянувшись назад, она смотрела, как остров медленно заволакивает плотный сероватый туман, будто завесой скрывая его и его секреты от посторонних глаз.

Спустя несколько минут Фаррер растаял на горизонте.

– Что бы ни случилось там, на берегу… Я хотел сказать, что это было лучшее дело за всю мою карьеру, – внезапно проговорил Роберт, выбрасывая сигарету за борт. – Спасибо.

– За что?

– Мне кажется, если бы ты не отравляла меня своими идеями на протяжении трех лет, я бы привез на материк одного психа, – пожал плечами мужчина.

– В этот раз ты был амбассадором паранойи, – улыбнулась Джейн. – И оказался прав.

– Что же ты со мной сотворила? – покачал головой детектив.

– Ты все сам сделал… Не верится, что это конец… – с легкой грустью проговорила она. – Столько всего произошло там, на острове… Будто другую жизнь прожили.

– Поверь мне, Джейн, это еще не конец, – глухо произнес Роберт, смотря как на горизонте медленно появляются очертания земли.

10. Не конец

Участок казался до ужаса чужим, хотя в нем за несколько дней отсутствия ничего толком не изменилось: детективы сновали с отчетами, офицеры громко смеялись на служебной кухне, допивая дешевый кофе, а в коридоре толпились гражданские с нескончаемыми жалобами. В коридоре была переполнена стойка для зонтов, а на протертом грязном полу растеклась приличная лужа.

Джейн вернулась к работе спустя два дня перерыва, а ее напарник ограничился одной ночью спокойного сна без кошмаров, навеянных Фаррером. Капитан Джексон предлагал девушке уйти на больничный, но она отказалась, понимая, что настоящая битва за справедливость развернется не на острове, а здесь, среди формалистов и бюрократов, а оставить своего напарника одного в этом бою ей ни за что не позволит совесть.

Роберт настойчиво игнорировал вопросы напарницы о ходе дела, однако это давало девушке почву для беспокойства, ведь у нее напарника не было бы причин замалчивать подробности без необходимости.

Тем временем Роберт быстрым шагом направился