Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

собственную семью. Да и потом я не потерял рано приобретенной солидности. «На глазок» мне всегда давали больше годков, чем было на самом деле. Не могу сказать, чтобы меня это огорчало, я же не женщина, в конце концов... Но сейчас, влюбившись в апрельские двадцать пять лет, я мучительно переживал свои августовские сорок с хвостиком.

Ничего, утешал я себя, с годами разница будет стираться. Женщины взрослеют очень быстро, гораздо быстрее мужчин. Когда мне будет шестьдесят...

Я вздохнул.

Когда мне будет шестьдесят, Маринке стукнет сорок четыре. Она будет еще молодой, полной сил женщиной. К тому же, красивой женщиной, которая очень нравится мужчинам.

Я снова тихо вздохнул и почесал кончик носа. Ну, и что здесь такого страшного? Очень приятно, когда твоя жена умна, красива и служит объектом зависти приятелей.

«Жена? Ты что, жениться собрался?» – удивился внутренний голос?

Вполне возможно. Конечно, забот прибавится. Домашним хозяйством моя ненаглядная обременяться не станет. Ну и ничего страшного. Я зарабатываю достаточно для того, чтобы нанять домработницу. И няню тоже.

Не успел я вздрогнуть от этой неожиданной и волнующей мысли, как Маринка рядом пошевелилась и спросила сонным голосом.

– Ты почему не спишь?

Я повернулся, подвинулся ближе и обнял ее вместе с одеялом.

– Я спал. Недавно проснулся.

– Дать снотворное?

– Не надо. Я так засну.

– Угу, – ответила она и повернулась на другой бок.

Я поцеловал теплую голую спину и натянул на нее одеяло. Так, о чем это я думал? О няне.

Мне стало жарко, и я немного откинул одеяло. Не знаю, почему мне в голову пришла это мысль. Свои родительские обязанности я считал почти исполненными и иногда тихо радовался тому, что окончились бессонные ночи, пеленки-распашонки больше не занимают в ванной все свободное место, а утром не надо вставать с петухами, чтобы мчаться на молочную кухню. Мне никогда не приходила в голову крамольная мысль стать отцом на старости лет, и я только снисходительно изумлялся, когда слышал о подобных подвигах своих знакомых. «Что ж, безумству храбрых поем мы песню», – говорил я себе в таких случаях и начинал еще больше ценить комфорт собственного беспроблемного существования.

«Не буду думать об этом сейчас», – решил я. Все слишком размыто и неопределенно в наших отношениях. Кроме одного. Я не хотел их потерять.

Заснул я уже под утро и проспал почти до обеда. Проснувшись, сразу потянулся в другую сторону кровати, но Маринки там не было. Я с досадой отпихнул ее подушку и приподнялся на постели. Интересно, который час?

Я поднялся, нашарил тапочки и влез в Маринкин халат, приватизированный накануне. «Надо привезти сюда часть вещей», – подумал я, зевая, и побрел искать любимую девушку.

Кухня была пуста, как и гостиная. Я осторожно поскребся в ванную, не получил ответа и приоткрыл дверь. Пусто.

Я вернулся на кухню несколько озадаченный. Предположить, что моя ненаглядная побежала с утра за свежим хлебом было бы приятным, но иллюзорным допущением. С другой стороны, если она уехала по своим делам, что гораздо вероятнее, то должна была оставить мне записку.

Записка нашлась на кухонном столе: «Привет, любимый! Надеюсь, ты выспался. Я на работе, продукты в холодильнике. Звони».

Вот такой образчик письма деловой персоны. Я в раздражении присел на табуретку, не выпуская из рук ее телеграммное послание. Честно говоря, выходные я планировал провести совсем иначе. Хотя кто меня спрашивал?

Прежде чем позавтракать, я достал свой телефон и набрал номер приемной фонда. Мне хотелось узнать, на работе ли секретарша. Дама ответила немедленно, и я устыдился своих ревнивых подозрений.

– Доброе утро, – начал я.

– Доброе, – после некоторой удивленной паузы ответила мне дама.

– Если можно, соедините меня с Мариной Анатольевной.

– Никита Сергеевич? – уточнила дама на всякий случай. Приятно, что меня уже узнавали по голосу.

– Он самый.

– Минутку...

– Привет, – сказала Маринка почти сразу, словно стояла рядом со своей секретаршей.

– Привет, – ответил я. – Ты почему удрала?

– Потому что вчера прогуляла, забыл? Ты выспался?

– Выспался, – ответил я обиженно. – Я думал, мы выходные вместе проведем.

– Завтра выходной. А сегодня у меня рабочий день.

– Ты помнишь, что мы идем на День рождения?

– Помню, помню, – успокоила меня Маринка. – Я приеду к пяти часам. Ты поешь что-нибудь.

– Ты такая заботливая, – сказал я недовольно.

– Привыкай, – ответила она и добавила:

– Целую.

В трубке раздались гудки отбоя, и я отключил аппарат. Посмотрел на кухонные часы и присвистнул. Ничего себе! Половина двенадцатого! Вот почему секретарша так откровенно изумилась, когда я пожелал ей доброго утра. Как говорится, счастливые часов не наблюдают.

Есть хотелось ужасно, я открыл дверцу холодильника и с удовольствием обозрел продуктовое изобилие. Еды здесь хватит на неделю, а с Маринкиным аппетитом – и на две.

Разогрел в небольшой кастрюльке часть борща, приготовленного вчера общими усилиями, с удовольствием бухнул в тарелку щедрую порцию жирной сметаны, облизал ложку и подумал: «Видел бы меня Дэн». Покрошил в тарелку свежую зелень петрушки и принялся за еду. Борщ получился вкусный, что и говорить. К тому же я получал смутное удовольствие оттого, что обед происходит почти в бодрой семейной обстановке: деловая жена задерживается на работе, а недовольный муж ест в одиночестве и перебирает способы ее наказания. Захватывающее ощущение.

Я вымыл посуду и поставил ее на место. Включил чайник, достал коробку конфет и зажмурился от удовольствия, как кот.

Чем бы заняться, чтоб убить время до пяти? Работать не хотелось совершенно, и я малодушно пошел на поводу у своего желания. Буду отдыхать. Например, поваляюсь в кровати и почитаю книжку.

«Какую? – язвительно спросил внутренний голос. – Медицинский справочник? Или иностранный словарь?» Все-таки странно, что Маруська совершенно не держит в доме художественной литературы.

Можно сделать что-то полезное. Например, убрать квартиру. Я огляделся. Убирать было нечего. Еще в свой первый приход я заметил, что квартира по стерильности напоминает операционную.

Чайник закипел и отключился с деликатным щелчком. Я достал пакетик «Милфорда», поленившись заваривать нормальный чай, и опустил его в кипяток. Ожидая, пока чай немного заварится, пошел гулять по квартире и зашел в гостиную.

Здесь тоже царил образцовый военный порядок. Не было никаких следов лихорадочных утренних сборов, которые оставляем мы с сыном. Не валялись небрежно скомканные вещи, не торчала на столе забытая грязная чашка, не лежал на диване домашний